|
|
|
|
|
|||
Разговаривали мы как-то о футболе. Не для интервью, просто так. Все-таки Иванова - человек в спорте не только «гимнастический», но в равной степени и футбольный: муж, Валентин Козьмич Иванов, - профессиональный тренер, старший сын - профессиональный судья. Помнится, к концу того разговора мне ужасно хотелось спросить: как ее - со столь резкими взглядами и суждениями - в семье-то терпят? Постеснялась. Но точно знала: когда-нибудь все-таки задам двукратной олимпийской чемпионке этот вопрос. И напросилась на интервью. ТРИНАДЦАТАЯ ОЛИМПИАДА Усадив меня за стол, Лидия Гавриловна первым делом поинтересовалась: «Мы о чем говорим сегодня - о гимнастике или о футболе?» - А о чем больше хочется? - Ох, гимнастика ближе, конечно. Хотя привыкла уже, что куда бы ни приглашали, первым делом представляют как жену Валентина Иванова. Даром что олимпийская чемпионка и чемпионка мира. Мы до сих пор на всевозможных праздниках встречаемся с теми, с кем Валя играл, а его плеяда - это Никита Симонян, Виктор Понедельник, и мне всегда предоставляют слово. Каждый раз говорю, что совершенно не понимаю парадокса: в футболе мы упорно все проигрываем, а интерес не убывает. Вся страна с ума сходит. - Тогда давайте и начнем - с гимнастики. Знаю, что после Игр в Пекине вы довольно резко высказывались по поводу выступления российской сборной. - Я до сих пор себе иногда говорю: какой смысл в это вмешиваться? На что я могу повлиять - в моем-то возрасте? Разве что бурю в стакане воды устроить. Но... Больно очень. Было больно вести репортажи из Пекина. Всегда приятнее это делать, когда команда твоей страны выступает хорошо. Я искренне пыталась радоваться каким-то вещам. Только получалось неважно. Не сумели мы подвести своих спортсменов к главному старту. Все дни, что продолжался гимнастический турнир, я была под сумасшедшим впечатлением от китайских гимнастов. Мы так далеко отстали... Они оторвались в какое-то космическое пространство. Когда я смотрела выступления китаянок на брусьях, то порой теряла дар речи. Мне не важно, сколько лет девочке, которая стала чемпионкой. Она сделала в программе все, что только возможно показать на этом снаряде. Если разбить ее программу на части, любой другой стране хватило бы элементов, чтобы укомплектовать целую команду. Стойками владеет, перелетами владеет, поворотами тоже. Акробатическая подготовка просто сумасшедшая. - Но ведь такой же результат на брусьях показала и Настя Люкин, которая выступала за США. - Эта девочка - вообще особый разговор. Я заплакала во время ее выступления, честно. Дело не только в том, что Настя - дочь Валеры Люкина и уже в силу этого почти что родной для меня ребенок. То, что она делала, - это школа советской гимнастики в чистом ее виде. Девочка с прекрасными внешними данными, прекрасной подготовкой, хореографичная, что в российской гимнастике на самом деле давно потеряно. Когда я выступала сама, мы никогда не начинали день без хореографической тренировки. Преподавали ее профессионалы высшего ранга. Был такой известный балетный танцовщик Феликс Морель, который ставил нам вольные упражнения и добивался того, чтобы все позиции выдерживались досконально: не разрешал даже незначительно не «довернуть» ступню или кисть. Выращивал «породу». А ведь именно это всегда первым делом бросается в глаза, когда человек выходит на сцену или помост. Люкину удалось все это сохранить. Это просто чудо, как он подготовил дочь. Не просто вплел в программы безумную сложность - меня потрясло, как талантливо он это сделал. Смотришь - и понимаешь, что это настоящий класс работы. В Пекине я успела ненадолго пересечься с Валерой еще до начала соревнований. И искренне сказала, что Настя - великолепна. Он ответил: «Так я ведь у вас учился». Что же касается нашей команды, то она выглядела в Пекине хорошим середнячком. Но разница между нами и лидерами проявилась почти сразу - когда одна из китаянок вышла на брусья в квалификации и получила за сложность программы на 0,8 выше, чем лучшая из наших спортсменок. При таком преимуществе даже упасть можно. Она и упала, кстати. И с падением вошла в финал. При том что падение в нашем виде спорта наказывают очень сильно. - Согласитесь, что мы с вами - пристрастные зрители. Нас готовили к тому, чтобы выигрывать. Только выигрывать. И тренировали соответственным образом. Поэтому мне, как, думаю, и вам, тяжело воспринимать спорт с тех позиций, что почетна любая медаль. - Согласна, поэтому делайте скидку, если я даю чересчур жесткие оценки. Для меня это была тринадцатая Олимпиада. Дважды я выступала сама, потом в течение 22 лет судила соревнования - была единственным советским арбитром на международном уровне. До сих пор та работа аукается. Потому что судейское кресло в гимнастике - это натуральный электрический стул. Признайтесь честно, своим спортсменам помогали? - Судейская политика в таком виде спорта, как гимнастика, - очень важная вещь. Вы это и без меня знаете. Потому что даже тысячная доля балла может оказаться решающей. На самом деле «помочь» в большинстве случаев означает не душить. Можно ведь поставить 9,7, а можно 9,6. Причем обе оценки будут в пределах допустимого. Но одна может сделать тебя чемпионом, а вторая - не позволить войти в финал. При этом нам с тренерами приходилось постоянно, круглосуточно ломать голову над тем, что еще такого сделать, чтобы наши спортсмены отличались от остальных. Были лучше, заметнее, интереснее. Ведь никто тебе не поставит высокую оценку, если ты сам ее не заслужил. Ох... Может быть, не будем о спортивной гимнастике, а? - Давайте поговорим о художественной. Тем более что в Пекине вы комментировали и этот вид спорта. - Мне всегда очень нравилась «футбольная» девочка - Аня Бессонова. Дочка Володи Бессонова. Настоящая красавица. Для меня, с моим пониманием гимнастики, она - образец этого вида спорта. Но когда меня пригласили комментировать, то предупредили: слишком сильно хвалить Бессонову не нужно. Я сначала внутренне взбрыкнула - не люблю, когда мне ставят какие-то рамки, и только потом поняла, в чем дело. Честно говоря, восхитилась, как грамотно Ирина Винер сумела убедить Международную федерацию гимнастики в том, что нужно значительно поднять планку трудности элементов. Включить туда спецтребования, взяв в определенном смысле за образец то, что в свое время делала Алина Кабаева. Когда в Пекине на ковер выходила Женя Канаева, даже я, человек с профессиональной подготовкой, замирала от того, как она выполняла пируэты. На высоченных «полупальцах», с быстрыми вращениями, завернув неизвестно куда свободную ногу... После того как Бессонова выполнила свою комбинацию с обручем, я была готова сказать, что сделать лучше просто невозможно. Но, с учетом всех нынешних требований, Аня сразу проиграла, и проиграла много. ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА ФУТБОЛИСТА - Я много раз замечала, что к российскому футболу вы относитесь довольно скептически, как, наверное, любой спортсмен, добившийся в спорте серьезных побед. Как удается с такими взглядами избегать конфликтов в семье? Не ссоритесь с мужем? - Притерлись уже - за 49 лет совместной жизни. По большому счету я очень за футбол болею. И за Валю болела, когда он играл, хотя до знакомства с ним вообще не знала, что такое футбол. Когда мы начали встречаться, он постоянно приглашал меня на игры. А как я могла на них ходить? Учеба в институте, тренировки, между которыми еще и отдохнуть надо. Я просто не имела права взять и выкинуть из своего дня три часа для того, чтобы провести их на стадионе. Поэтому приходила к концу игры, быстренько узнавала, какой счет, кто забил, и делала вид, что была на матче с самого начала. Так продолжалось довольно долго. А потом Валя меня на каком-то несовпадении вычислил - понял, что игры я не смотрю. Зато когда я официально стала женой, футбол меня зацепил уже по-настоящему. Стала ходить на все матчи, там в отдельной ложе собирались жены, все старались расфуфыриться как только можно. Мне это ни к чему было, я, скажем так, изначально рангом повыше была. Но лицом в грязь тоже не ударяла. - Быть женой футболиста в те времена считалось престижным? - Не то слово. Хотя я лишь после свадьбы начала понимать, что это для начала - совершенно другой материальный уровень, нежели в других видах спорта. Одевался Валя всегда очень стильно. И постоянно подкармливал меня конфетами. Я ж голодная вечно была. Дико голодная. Он принес как-то пять конфет на свидание - я их тут же проглотила. В следующий раз уже десять штук принес. Я их тоже съела, пока в кинотеатре сидели. Потом он просто стал эти конфеты пакетами мне приносить. Пока муж был игроком, это была очень красивая жизнь. После каждой игры все собирались у нас в доме. Кулинарка из меня до сих пор никудышная, но зато я хороший организатор. Поэтому тут же приспосабливала всех девчонок резать, строгать, жарить. Такие застолья очень сильно сплачивали и команду и семьи. К сожалению, как только ребята прекращали играть, многие семейные отношения тут же рушились. Какие имена были: Воронин, Стрельцов, Батанов... И все спились, потому что ни у одного не сложилась личная жизнь. - Вам тоже было тяжело, когда муж закончил выступать? - Проще, чем другим. Когда Валя закончил играть, ему тут же предложили стать тренером. Как он тогда переживал! Сам был по-настоящему хорошим футболистом - и такой же отдачи требовал от всех, с кем работает. Максималист. Но ведь спорт - такое дело... Если способностей нет, не заиграешь, сколько ни пыжься. А ему было тяжело это осознать. Тогда я впервые поняла, насколько тяжело отвечать за других. Проще самому на поле выбежать. Все домашние застолья нам пришлось прекратить. Потому что тренер не может панибратствовать с теми, с кем работает. Я тогда потихоньку от мужа просила и Стрельцова, и Воронина, чтобы они отдавали себе в этом отчет, не подставляли Валентина. Конечно, непросто было. Если команда выигрывала, наш телефон разрывался от поздравительных звонков, это понятно. Когда проигрывала - тоже все звонить начинали, душу выматывать. В этих случаях я поступала так: телефон брала на себя, а Вале подсовывала детей, чтобы они его отвлекали. Спать-то все равно невозможно... - А старший сын спрашивал родительского совета, прежде чем стать футбольным судьей? - Я вообще никогда не хотела, чтобы Валька имел отношение к футболу. Но моя мама уговорила отвести его в футбольную школу. Она много помогала нам с детьми и прекрасно видела, как сын рвется играть. Муж и отвел - в Лужники. Потом Вальку взяли в «Торпедо», и начались сложности. Вызовы к руководству упреки в семейственности и так далее. Я тогда на дыбы встала: мол, хватит нам одного футболиста в доме, пусть сын вообще с этим делом заканчивает. Но сама сильно переживала. А потом как-то, во время ноябрьской демонстрации, на которые, если помните, всех государственных служащих в обязательном порядке отправляли, я оказалась рядом с тогдашним начальником управления футбола Вячеславом Колосковым. И пока мы шли в колонне, а шли долго, обо всех своих проблемах ему и рассказала. Там же, на демонстрации, Колосков меня кому-то представил и объяснил, что и как нужно сделать, чтобы получить возможность судить футбольные матчи. Вот Валентин и начал учиться, стал работать на соревнованиях. Сначала - на детских, во дворце пионеров, потом - на московских. Когда, наконец, добрался до высшей лиги, тут уже я с ума сходить начала. Отчасти прекрасно понимала, что такое судейство. Но футбол - несравнимый с гимнастикой вид спорта. Масштаб огромный, зрительская аудитория сумасшедшая, видеоповторов нет. Успеть усмотреть все мелочи, которые происходят на поле, и при этом не поддаться эмоциям, очень тяжело. Сын к тому же никогда не слышал в доме грубых слов. А тут и игроки тебе много чего наговорить могут, и с трибун, бывает, не самые приятные вещи кричат. Хорошо помню, как он полуживой приходил домой и говорил: «Не могу больше». Это сейчас, когда он других учит, проводит семинары, - все стало намного спокойнее. А тогда... - Когда Валентин был действующим судьей, вы смотрели матчи, которые он обслуживал? - Да. Всегда сильно переживала. Валька очень ответственный. Ненормальный просто в этом отношении. Гораздо ответственнее, чем все остальные в семье. И всегда старался оберегать и меня, и отца от своих проблем. Случались ведь и серьезные инциденты. Перед некоторыми особенно важными матчами сыну звонили домой, угрожали, что разделаются с женой, искалечат дочку, если он не «поможет». Он случайно как-то проговорился об этом. Что со мной было! Я немедленно позвонила Симоняну и устроила истерику. Никита испугался даже. Я орала как ненормальная. Что приду и лично взорву всю федерацию футбола к чертовой матери. Ну а как иначе, если речь о ребенке идет? Это же действительно страшно - быть футбольным судьей. У людей этой профессии очень неласковая участь. В общем, сыну тогда дали охрану попросили временно увезти семью... Тех, кто звонил, разыскали, был суд... Я как-то, уже значительно позже, пошутила: сын - футбольный судья, а мы с отцом черт знает как живем. А Валентин мне совершенно серьезно ответил: «Мама, не надо об этом. Я никогда не подведу фамилию». И я горжусь им. ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ ЖИЗНЬ - Сейчас, когда муж уже не тренирует, вы смотрите футбол? - Я ледовые шоу предпочитаю. Тот проект, что идет на Первом канале. Ревную, если честно, что фигуристы могут себе позволить такой проект сделать, а гимнасты - нет. Но тут уж никуда не денешься: во-первых, виды спорта совершенно разные по доступности восприятия. Во-вторых, другие требования к мышечной подготовке. Я сама недавно в зале повисла на брусьях - решила показать маленькой девочке, как нужно начинать делать подъем разгибом. Вперед ноги выпустила, а поднять-то и не смогла. Уже брюшной пресс не тот. А в ледовом проекте мне нравится, что самый обыкновенный человек, пусть даже когда-то он стоял на коньках, на моих глазах начинает делать то, что удивляет меня как профессионала. Ловлю себя на том, что для меня это интереснее, нежели чемпионат Европы, который не так давно транслировали. Ну и футбол смотрю тоже. Как же без него? - Что вы вообще думаете о российском футболе? - Я же не специалист, а просто зритель. Конечно, бывает стыдно. Однажды после какого-то совсем позорного отборочного матча я даже на радио позвонила. Дмитрий Губерниев вел передачу и предложил болельщикам высказать то, что они думают. Я и набрала номер. И понесла всех наших футболистов по таким кочкам... Димка в итоге меня по голосу узнал. Говорит ошарашенно: «Лидия Гавриловна, это вы? А Валентин Козьмич вас сейчас слышит?» Я и отвечаю: «Да он вообще в обмороке от такой игры. Как не стыдно-то?» Опять же, прекрасно понимаю, что сужу с тех позиций и принципов, на которых была воспитана. А сейчас нередко сталкиваюсь с тем, что нынешнее поколение зачастую не понимает, что такое патриотизм. Меня как-то в телепередаче спросили об этом. А как ответить? Помню, на своих первых Олимпийских играх, когда я совсем маленькой в команду попала, вышла на брусья и схватилась за них так, что скорее жерди от стоек оторвать была готова, чем свалиться. Делала комбинацию и думала: не дай бог ошибиться. Как потом в школу возвращаться, учителям, одноклассникам и тренерам в глаза смотреть? Поэтому я так радовалась результатам наших двух победных матчей на чемпионате Европы по футболу. А потом сказка кончилась. Мы и не могли там выиграть, если честно. Потому что до конца соревнований решили, что все уже сделали. Помню, когда играли полуфинальный матч с Испанией, к нам домой приехала с переводчиком журналистка из Франции - хотела посмотреть, как переживает за команду муж. Все-таки первый чемпион Европы. И после матча спрашивает: мол, как вам команды? Валя на нее посмотрел и говорит: «Какие команды? На поле всего одна была...» - Зато сейчас переход Андрея Аршавина в «Арсенал» обсуждает вся страна, включая политиков и артистов. - Я тоже обратила на это внимание. Меня покоробило, если честно: у страны такие проблемы, а тут - героя нашли, по Первому каналу обсуждают... Пусть удержится в составе сначала. Это не так просто. Хотя Андрей молодец - в интервью сам сказал, что все зависит от него. Справится - станет звездой. Не справится - останется просто русским. - Как вы относитесь к скандалу, связанному с подозрением российских биатлонистов в употреблении запрещенных препаратов? - Я вспоминаю, как была однажды в гимнастическом центре в Китае. Там спортсмены утром входят в зал, все лишнее с себя снимают, мобильники оставляют - и все: они полностью сосредоточены на тренировке. Отработали - идут в другую дверь, куда даже тренер не заходит. Что там происходит, никому не известно. А их там восстанавливают. Что такое настоящий массаж, я только в Китае поняла. Когда тебе одну ногу два часа массируют - все косточки и связочки перебирают. Плюс - иглоукалывание, бассейны с лечебными травами и снадобьями, что-то еще. И выходят они из этой двери снова полностью готовыми к работе. Мы так не умеем. Понятно же, что без фармакологической поддержки спорт невозможен. Но это такое дело... Сегодня препарата нет в списке - и ты король. А завтра его перенесли в другую колонку - и ты преступник. Я не хочу утверждать, что чемпионом кто-то становится нечестным путем. Правильнее сказать, я вообще не хочу знать об этом. Мне интересны современные звезды, современный спорт. Все-таки это - необыкновенно насыщенная жизнь. Вот только страшная очень... 2009 год
|
Вокруг спорта
