Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Нынешняя ситуация даже близко не сопоставима с той, что случилась 34 года назад, когда вся страна боролась с последствиями аварии на чернобыльской АЭС, — считает Николай Доморацкий, возглавляющий одну из главных спортивных структур страны на протяжении последних 17-ти лет. В интервью RT директор рассказал, почему остаться на базе иногда проще, чем туда вернуться, поделился далекоидущими планами и рассказал, когда в Новогорске планируется возобновить тренировки.

— Прежде всего поясните, каков ваш нынешний статус? Вы находитесь в добровольной изоляции на базе, или же отправлены домой?

— Нахожусь дома, но с удаленным доступом к руководству.

— В связи с тем, что база почти полностью закрыта, как много вопросов вам приходится ежедневно решать?

— Очень много. Во-первых, нам не так давно передали часть национального аэроклуба — аэродром «Борки»

— С какой целью?

— Для того, чтобы мы создали там центр подготовки авиационных видов спорта. Уже разработана концепция, которая была представлена еще предыдущему министру спорта Павлу Колобкову, да и нынешний министр Олег Матыцин уже её изучил. Мой первый заместитель уже съездил туда, все посмотрел. Нам выделены деньги на содержание этой базы, сейчас идет работа над тем, чтобы в установленном порядке все зарегистрировать и согласовать, и вот эта процедура создания обособленного спортивного подразделения сейчас идет полным ходом. Во-вторых, нам передали часть спартаковской базы в Тушино, и мы сейчас готовим её к тому, чтобы сдать в аренду. Что касается самой базы в Новогорске, там на сегодняшний день остается 51 спортсмен — это вся художественная гимнастика плюс 12 человек обслуживающего персонала. Все они находятся под двойной изоляцией, продукты в корпус завозятся раз в неделю. Пока девочки не тренируются, но мы рассчитываем, что в перспективе тренировки будут возобновлены: у всех спортсменок и тренеров уже дважды брали анализы на коронавирус, не зафиксировано ни одного положительного. Положительные тесты были только у двух представителей спортивной гимнастики (главного тренера Андрея Родионенко и медалиста юношеской Олимпиады Сергея Найдина — прим), в связи с чем и женская, и мужская сборные с нашей базы сразу съехали. Как и команда по синхронному плавания. Интересно, что почти сразу у Родионенко были взяты еще два теста, и они оказались отрицательными. Найдин же лежит в отдельном боксе в больнице Солнечногорска. Пока он там лечился, мы каждый день отправляли в больницу продукты — всё вкуснее, чем на больничной еде сидеть. Сегодня парня уже выписывают и вечером мы забираем его, отвозим в аэропорт и отправляем домой — в Барнаул.

— Как вообще могло случиться, что вы приняли на базе сразу две новые сборные, предварительно их не обследовав?

— Мы планировали провести поголовную проверку сразу по приезду спортсменов на базу. Но потом началось... Сами дисциплинированными оказались синхронистки: обещали появиться в 18.00 в пятницу, и появились минута в минуту. Гимнасты подъехали чуть позже. Часть молодежной сборной по художественной гимнастике заехали не в пятницу, как было договорено, а сообщили, что будут только в воскресенье к вечеру. Когда мы поняли, что собрать всех одновременно у нас не получается, договорились с начальником управления спортивной медицины ФМБА Таьяной Пушкиной, что соберем всех в Новогорске в понедельник и сделаем тесты. Вот так все и получилось. Во вторник стало известно, что два теста положительны, и всех, кроме гимнасток-художниц, пришлось отправить из Новогорска по домам

— С чем было связано решение оставить всю художественную гимнастику в Новогорске? Спортсменкам оказалось некуда ехать?

— Вопрос не ко мне. Это было решением Ирины Александровны Винер-Усмановой, на котором она настояла. Она же договорилась обо всем с вышестоящим руководством.

— Тогда непонятно, с чем связано прекращение тренировок. Неужели в этом есть какая-то опасность, если в отношении спортсменок и тренеров действует режим двойной изоляции?

— Мне, как директору базы, Роспотребнадзор прислал персональное предписание на этот счет, и я обязан его выполнять, поскольку режим изоляции никаких тренировок не предусматривает. Сегодня мы в очередной раз планируем обработать залы, возможно, в скором времени будут приняты другие решения. Но пока всё обстоит так, как я вам сказал.

— Если бы не две положительные пробы, которые случились у представителей спортивной гимнастики, в Новогорске сейчас могли бы находиться и другие сборные?

— Конечно. Нами уже было обеспечены абсолютно все условия, чтобы люди могли находиться на базе. При этом предполагалось, что гимнастов мы станем ежедневно отправлять на своем транспорте на их постоянную базу «Озеро Круглое», а синхронистки будут тренироваться в Новогорске. Просто, когда пришли результаты положительных анализов, все очень сильно испугались.

— К вам в Новогорск еще ведь и фигуристы просились?

— Нет. У меня в конце марта был телефонный разговор с представителем ФФККР (российской федерации фигурного катания), в котором мы обсуждали возможность разместить на базе 30 человек и предоставить им лёд. Я сразу дал согласие, поскольку для нас это не проблема, как понимаете. Но потом всё сложилось так, что всего этого не понадобилось.

— Вы в свое время были ликвидатором последствий чернобыльской аварии.

— И даже получил за это орден «Знак Почета».

— Хоть в чем-то нынешняя ситуация напоминает ту, давнюю?

— Ну, что вы, конечно нет. Чернобыль был везде. Даже в 30-километровой зоне люди точно знали: вышел на улицу — уже определенную дозу радиации поймал. Потому и сроки были предельно жесткими: находиться в зоне катастрофы более двух месяцев никто не имел права. Тоже было понятно, почему: опасность заражения не просто существовала, но была очень наглядна и реальна. Приехал на станцию, прошел сто метров в шапке, на выходе шапку на счетчик Гейгера положил, щетчик ка-ак затрещит... Радиация в этом плане — страшная вещь.

— Какими последствиями для спорта высших достижений может обернуться на ваш взгляд нынешняя ситуация с коронавирусом?

— Людям, которые далеки от спорта, я бы объяснил это так: если человек, способен подтянуться на перекладине десять раз, но не будет упражняться в этом всего одну неделю, то по истечении этого времени 10 раз он уже не подтянется. На высоком уровне достижений все намного критичнее. Значение порой имеет каждая тренировка.

— Поэтому мне и странно, что гимнастки-художницы сидят у вас на базе, не имея возможности приходить в зал.

— Места, где можно двигаться, у девчонок достаточно - они живут в очень просторных и комфортабельны номерах. И повторю: мне кажется, что решение о запрете на тренировки будет в ближайшее время пересмотрено. Возможно даже, что это произойдет сегодня-завтра.

— А если к вам на базу после получения такого разрешения снова попросятся те же синхронистки, это реально?

— Сейчас всё будет сложнее. Когда мы уговаривали людей остаться на самоизоляцию у нас на базе, было непросто утрясти связанные с этим формальности, но мы всё решили и со всеми договорились. Сейчас же приезд дополнительных команд потребует открытия на базе еще одной столовой, которая временно законсервирована, нужно будет вызывать дополнительных поваров, официанток, договариваться с ним насчет добровольной изоляции на базе...

— Кстати, с теми, кто обслуживает базу сейчас, проблемы психологического или иного порядка у вас не возникали?

— Нет. Мы сразу договорились с сотрудниками о том, как будет производиться оплата — и платим людям за работу значительно больше за счет различного рода премиальных. Подобрали людей, не отягощенных семейными обстоятельствами. Иначе говоря, тех, кто способен долгое время находиться в отрыве от дома. Плюс самым строжайшим образом следили за соблюдением возрастного ценза. В целом могу сказать, что дисциплина среди сотрудников невероятно высока, и это очень меня радует.

— Насколько велик по вашим ощущениям экономический удар, который может быть нанесён Новогорску?

— Всё это станет понятно позже. Пока государство нас финансирует в рамках того плана по выполнению госзадания, который был утвержден на начало года. В частности, на второй квартал мы получили полную сумму денег. Как только вся эта карантинная ситуация закончится, базу, думаю, заполнят под завязку, поскольку всем нужно будет где-то тренироваться, а возможность поехать с этими целями за границу может оказаться закрытой как минимум до конца года. Так что у меня есть основания полагать, что госзадание будет выполнено нами к концу года в полном объеме.

— Какими вам представляются ориентировочные сроки возобновления работы на базе?

— Думаю, с 1 июня все войдет в прежнюю колею. Но это исключительно мои ощущения.

— Сами вы сидите дома по причине возраста?

— Я попадаю под двойной запрет, поскольку страдаю диабетом. Но дома хорошо. Я много гуляю, через день топлю баню, переговариваюсь через забор с соседом — Дмитрием Губерниевым. Под рукой телефон, компьютер. Я даже собрал тренажер, который два года пылился где-то в чулане. Теперь по нескольку раз в день на нем занимаюсь — понял, что одной зарядки мне уже не хватает. В бильярд играю, опять же.

— С собой. Увлекательное оказалось занятие...