Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Самый весомый комплимент после заключительного матча российской сборной со Швецией сделал голкиперу российской сборной Александру Еременко президент ФХР, легендарный в прошлом вратарь Владислав Третьяк.

- Сегодня у нас родился вратарь, - сказал он после игры. Не уверен, что я сумел бы так отыграть, если бы был на его месте. Еременко оказался настоящим мужиком! И доказал это всем…

Это, пожалуй, стало самым сильным впечатлением чемпионата. Днем раньше, когда над трибунами гремело рвущее душу «Мо-лод-цы» и мне отчаянно (в чем совершенно не стыдно сейчас сознаться) хотелось плакать, я не могла не думать о том, что же должен чувствовать сам Еременко, ошибка которого в матче с финнами обошлась команде такой ценой. Он ушел, не задержавшись в микст-зоне, и не находилось никаких слов, чтобы винить за это игрока.

Вчера все было иначе. Глаза Александра лучились счастьем.

- Тяжеловато было. Спасибо ребятам – помогли, поддержали.

- Рассчитывали, что вам доверят место в воротах в заключительном матче?

- Были, конечно, сомнения. Я чувствовал себя сильно виноватым. Всегда беру вину на себя, какой бы гол не случился. Трудно было все это переварить. Особенно когда в три часа ночи я все-таки собрался с силами и пересмотрел полуфинал.

- Когда вы узнали, что будете играть в воротах?

- С утра. Тренеры сказали об этом на раскатке.

- И что почувствовали в этот момент?

- Появилась спортивная злость. Очень захотелось выйти и доказать, что неудача произошла случайно.

- Насколько сложно было выбросить из головы полуфинальный матч?

- Я очень сильно в той игре устал. Вроде бы сначала чувствовал себя неплохо, но в какой-то момент мне словно по голове дали: и силы куда-то ушли, и ноги стали другими, словно подкашивались. Поэтому когда я добрался до комнаты, мог думать только о том, чтобы лечь. И заснул почти сразу. После того, как запись матча посмотрел.

- Это же ужасно – по свежим следам смотреть такую запись со стороны.

- Ужасно. Целиком и полностью с вами согласен. Но это случилось, значит нужно как можно быстрее все проанализировать и выбросить из головы. Если бы не сделал этого, то, возможно, до сих пор мучался бы этим голом и не факт, что вообще нашел бы в себе силы продолжать играть. Уж точно не сыграл бы так, как сегодня.

- Вы пытались найти ответ: почему в полуфинале у команды не получилось сыграть в свою игру? Ведь не только вы один делали ошибки, но и остальные игроки тоже.

- Во-первых, не пошли на пользу два дня перерыва. Когда играешь через день, гораздо проще оставаться в тонусе. Во вторых, нам досталось крайне неудобное время. Матч ведь был сдвинут. Три часа дня – это ни туда и ни сюда. Организм в это время спать привык, а тут ты его играть заставляешь. К тому же - без раскатки. К овертайму усталость накопилась до такой степени, и, думаю, не у меня одного, что справляться с ней уже почти не получалось. Лично мне в заключительный момент просто не хватило концентрации.

- Не было внутреннего опасения, что прийдете в раздевалку, а там вас встретят словами: «Ну, что же ты, старик?..»

- У нас отличный коллектив, все поддерживают друг дружку. Команда просто классная. Поэтому до такой степени и было обидно, что одна неудача выбила нас из финала. Но не забывайте, что у меня это – первый чемпионат мира. И выступление на нем, даже с учетом игры с финнами, - огромный шаг вперед. Те, кто уже поиграл в таких соревнованиях, возможно воспринимают все иначе. Наверняка им хотелось бы большего. Собственно и мне хотелось. Но будем стараться, будем работать. Все успели понять, что есть к чему стремиться.

- Когда шведы при счете 3:0 забили вам гол, я, признаться, испугалась за последующий ход матча – столько отчаяния было в вашем облике. Что повлекло такую реакцию?

- Хотелось отыграть «на ноль». Для меня это было важно. Это было бы доказательством и мне самому и всем остальным, что я могу так играть. А как еще можно доказать, что гол от финнов был нелепой случайностью?

- Это правда, что вас после полуфинала чуть ли не насильно тащили получать приз лучшего игрока матча?

- Ну, силком-то не тащили… Просто сам не считаю, что получил его заслуженно.

- А почему не стали снимать маску?

- Мне было очень неудобно перед всеми, кто на это смотрит. И прежде всего – перед командой и самим собой.

Психологи утверждают, что команда, которая выигрывает бронзу, всегда бывает более счастлива, чем та, которой досталось серебро. Потому что в рамках отдельно взятого заключительного матча она – победитель. Однако в день поражения от финнов я не могла даже представить, что кто-либо из российских болельщиков нашел бы в себе силы радоваться этой бронзе. Что уж говорить об игроках!

Матч со Швецией был важен не медалью. Он должен был стать для многих из нас и, прежде всего, для команды Быкова неким моментом истины. Дать ответ на вопрос: что же случилось со сборной России за два шага до финиша? Просто кончились силы, умения и, соответственно, иссяк потенциал, либо поражение от финнов в полуфинале – не более чем осечка, которая может случиться с любой командой? Случилась же подобная неприятность со шведами, попавшими в своем полуфинале под безжалостный канадский каток? Не думаю, что олимпийским чемпионам и действующим (до вчерашнего дня) обладателям мировой короны было приятнее играть за бронзу, нежели нам.

Российскому голкиперу Александру Еременко заключительная игра была необходима, как никому другому. Подозреваю, именно поэтому в воротах сборной вновь оказался именно он. Не получи он этого доверия, вполне возможно, что до конца своей карьеры тащил бы на себе мысленный груз неудачника. Вчера же Еременко сумел доказать, что, несмотря на роковую ошибку в полуфинале, пренебрежения в свой адрес он никак не заслужил. Как и сборная.

Расхожее предположение, что шведы будут играть в заключительном матче «вполноги» было развеяно сразу. Достаточно было посмотреть на лица игроков. Боролись они всерьез. Другое дело, что даже в полурастерзанном – без трех ключевых игроков – состоянии, пережив не самую простую ночь, российская сборная оказалась сильнее.

СОБАЧИЙ ТРОЛЛЕЙБУС

Таким результатом могла бы гордиться любая страна. Девять матчей, восемь весьма убедительных побед. Но мы слишком жаждали золота. Только золота. И слишком успели убедить себя в том, что оно уже почти наше.

Наверное, это были самые страшные секунды чемпионата, когда под сводами Ходынки на 65-й минуте субботнего матча Россия - Финляндия одновременно с влетевшей в ворота Александра Еременко шайбой повисла гробовая тишина.

Такой гол принято называть «золотым». Бесчеловечная ирония спорта: золотым он был совсем для другой команды. Для той, за которую всего год с небольшим назад в финале Олимпийских игр-2006 в Турине отчаянно болела я сама.

Не болеть за финнов на финишной прямой в Турине после того, как в полуфинале они одолели Россию, было очень сложно. Дело было даже не в том, что сборная Эркки Вестерлунда прошла весь олимпийский турнир мощнее, чем любая другая, включая нашу собственную. Просто таково свойство человеческой психологии: оступившись на пути к цели, гораздо комфортнее понимать, что проиграли не кому-нибудь, а будущим чемпионам.

Точно так же я была на стороне финнов в их четвертьфинальном поединке с американцами. Понимала прекрасно при этом, что выйти на сборную США в полуфинале для России, пожалуй, предпочтительнее. Новый соперник – это всегда новый стимул. На него проще настроиться, да и потом, в глубине души ужасно хотелось, чтобы чемпионат мира сложился не просто победным для России образом, но – красиво: со всеми соперниками сыграли, всех порвали в клочья.

Перспектива получить Финляндию в качестве полуфинального партнера пугала одним: играть с одной и той же командой дважды в ходе одного и того же чемпионата всегда психологически опасно. Особенно – если выиграл первый поединок. Слишком разные вещи – групповой турнир и плей-офф. Первый матч мы выиграли довольно легко и мысль, что финны вполне проходимы, не могла не засесть в мозгах игроков и тренеров.

И, тем не менее, не симпатизировать бело-голубым в их матче с США было совершенно невозможно. Они настолько отчаянно рубились за победу, что ни у кого, кто сам проходил через большой спорт, это не могло не вызывать уважения. А от уважения до симпатии – рукой подать.

Но вот он – парадокс: в полуфинале финны играли столь же самоотверженно. Почти не совершали ошибок. Да и победили, положа руку на сердце, заслуженно. Но относиться к этому уважительно и уж тем более с теплыми чувствами было совершенно невозможно. Если бы народный гнев мог испепелять, от сборной Финляндии не осталось бы на льду Ходынки даже клюшек.

Несколько лет назад, когда финнский хоккей было принято во многом связывать с именем российского тренера Владимира Юрзинова, он сам, говоря о команде, назвал исповедуемый финнами стиль игры собачье-троллейбусным. Мол, набросятся всей командой, вцепятся зубами и прут вперед, не сворачивая с намеченного маршрута. В субботу финнам удалось главное: втянуть Россию в свою игру. Навязать грубость на грани фола. И посыпались совершенно ненужные удаления.

У финнов их было больше. Но хватка все-равно оказалась мертвой. Казалось бы: вот он, быстрый российский гол, блестяще исполненный Малкиным. Почти такой же, какой случился в групповом турнире, после чего соперники «посыпались» на глазах. А тут - уперлись.

Не стану утверждать, что ключевых российских игроков соперники вывели из игры намеренно. На то они и ключевые – чтобы подвергаться более жесткому натиску. Так, в конце-концов, приучена действовать любая команда, которая стремится победить. Финны стремились. Любой ценой.

Думаю, не одна тысяча людей покидала арену с одинаковым желанием: немедленно отмотать пленку назад. И найти виноватых.

ВСЕ СЛИШКОМ ХОТЕЛИ ВЫИГРАТЬ

- Вы-то понимаете прекрасно, что это – спорт, - грустно сказал мне в микст-зоне после поражения Игорь Захаркин. – Именно такими моментами он и красив. И никто не виноват, что все случилось именно так. Правда, чтобы понять это, нужно сначала пережить поражение. Сейчас же это – шок. Для вас, журналистов, - тоже, но все-таки вы смотрите на игру со стороны. Игрокам во сто крат тяжелее. Сейчас бессмысленно разговаривать с ними о том, что остался еще один матч, что нужно бороться за бронзу. Надо дать возможность прийти в себя и осознать: то, что случилось, уже случилось.

Поиск виновных – процесс в высшей степени творческий. Главный тренер сборной Вячеслав Быков еще не успел покинуть зал пресс-конференций, а версий – почему Россия проиграла чемпионат мира – было озвучено немерено. Журналисты и болельщики вспомнили Быкову все. Александра Семина, отчисленного из команды решением тренерского штаба, Александра Овечкина, которому следовало выделять гораздо больше игрового времени, нежели он в общей сложности провел на льду в ходе чемпионата, неизвестно зачем вызванного Сергея Брылина, вместо которого вполне можно было бы заявить Сергея Мозякина или поставить в «казанскую» тройку Овечкина, Евгения Набокова, которого «следовало лучше уговаривать, и тогда бы он наверняка согласился приехать», и прочая, и прочая. Анафеме попутно были преданы Шон Бергенхейм, «сломавший» Андрея Маркова, и Томи Каллио, столкновение с которым обернулось травмой Петра Счастливого. Не был забыт и судья, обложенный на трибунах и под ними всеми присущими российскому болельщицкому менталитету эпитетами. Досталось даже Евгению Малкину, проехавшему в «ласточке» мимо скамейки поверженных в четвертьфинале чехов: вот, мол, пижон. Но бог-то не фраер!

Надо просто успокоиться. И понять простую, в общем-то, вещь: они очень хотели выиграть. И те, и другие. Не случись невовремя поднятой клюшки Еременко и проскользнувшей под ней шайбы, никому не пришло бы в голову на следующий день хоть в чем-то упрекать как Быкова и весь его тренерский штаб, так и команду. Но он случился. И напрочь перечеркнул все то хорошее, чему страна безудержно радовалась столько дней подряд.

Победа при таком уровне конкуренции невозможна без толики удачи. Более благоприятного, нежели у соперника, стечения обстоятельств. На первый взгляд, все было на нашей стороне. Но только – на первый. Два дня отдыха (против одного – финского) обернулись определенными проблемами. Не нужно быть прорицателем, чтобы угадать, какими мыслями изводили себя спортсмены и тренеры в эти лишние сутки. Чем больше думали, тем прочнее, вне всякого сомнения, застревала в головах мысль о том, что права на ошибку нет. До начала чемпионата Быков очень правильно высказался по этому поводу, заметив: «Если так думать, наверняка начнешь совершать неправильные действия». Однако в субботу, стоя за спинами своих игроков, тренер впервые за прошедшие две недели боялся ошибиться. Это было видно по его глазам.

Неуверенность мгновенно передалась команде. И ошибки посыпались в изобилии начиная с самой первой – совершенно ненужного, неоправданного и малообъяснимого нарушения Зиновьева на 18-й секунде встречи.

18 минут штрафа, полученного в общей сложности российской сборной в полуфинале – отдельная тема для разговора. Ну не бред ли, что сборная, запомнившаяся в предыдущих играх прежде всего игровой дисциплиной, проводит в меньшинстве почти целый период самого важного для себя матча?

Возможно, сыграло роль и то, что выстроить игровой день так, как хотелось, оказалось по ряду причин невозможным. В любом виде спорта (не думаю, что хоккей – исключение) есть ряд «ключиков», позволяющих подвести спортсмена к конкретному выступлению максимально эффективно. Схема проста: рано встать, как следует размяться, провести легкую тренировку. Это повышает вероятность того, что к моменту старта у человека будет полностью «разбужена» реакция.

Не помню уже кто из американских тренеров и на каком из чемпионатов, где наша сборная с треском проиграла США, очень точно сказал: «Ничего удивительного. Я разбудил своих игроков в шесть утра, мы провели тренировку и успели отдохнуть. А ваши спали до полудня, а просыпались – на льду».

Из-за того, что российский субботний матч был запланирован на час раньше привычного времени, тренировку на льду пришлось отменить. Заменить ее полноценными утренними занятиями на базе тоже не получилось – шел дождь. Вот и гадай теперь: почему, например, российская команда проиграла финнам почти все вбрасывания? Может, не хватило именно скоростной реакции?

Я не стараюсь найти оправданий. Если уж искать всерьез, то следовало бы писать о другом. Например, о разваливающихся на глазах (с травмой каждого очередного игрока) звеньях. О неспособности Быкова предусмотреть такое развитие событий и принять в ходе игры иные, более эффективные решения. Хотя за это судить трудно. Не случайно ведь в свое время великий стратег и тактик Виктор Тихонов произнес сакраментальную фразу: «Принимать решения, наблюдая за матчем с трибун несравнимо легче, чем делать это, находясь на скамейке».

Будь счет полуфинальной игры иным, таким, например, как у шведов с канадцами, рассуждения о чьей-то недееспособности можно было бы рассматривать всерьез. Но все случившееся гораздо больше укладывалось в иную, знакомую любому тренеру формулировку: недостаток дисциплины и потеря концентрации. Все!

Парадокс ведь именно в том, что даже с такой, сильно обескровленной командой, победить финскую сборную было по силам. Просто обстоятельства – не только хоккейные и, вроде бы, незначительные - сложились иначе.

Даже пресловутая – от избытка чувств - «ласточка» Малкина вписывается в общую картину. Играй мы на день раньше, глядишь, куража хватило бы. А так – прежний успел улечься, а новый – не успел набрать обороты.

«А чем они лучше прежних»?

Общий итог чемпионата сделал этот вопрос, пожалуй, наиболее актуальным из всех прочих. В конце концов, в новой российской хоккейной истории результат случался и посолиднее. Были и бронза, завоеванная в 2005-м, и серебро Гетеборга в 2002-м, и золото 1993-го.

Ответ, наверняка, есть у каждого свой. У меня же осталось впечатление, что эта команда хороша уже потому, что предела ее возможностей, несмотря на мощную и красивую – с единственной осечкой – игру на протяжении всего чемпионата болельщики так и не увидели. Это команда, в которую, несмотря на грустный итог чемпионата, очень хочется верить. И в которой, подозреваю, искренне хотелось бы играть всем тем хоккеистам, кто по разным причинам не попал в состав. На протяжении всей дистанции в этой команде не случилось ни единого скандала, а ведь разного рода стычками, по странному стечению обстоятельств, отличались все без исключения российские сборные-предшественницы. Хотя поводов, если вдуматься, у сборной-2007 могло быть с лихвой.

- Я не знаю Быкова, как тренера, но без труда могу представить себе, насколько ему сложно сейчас, - говорил мне на трибуне Ходынки выдающийся хоккейный специалист Скотти Боумэн. – Возьмите Овечкина: в НХЛ он всегда выходит на лед в большинстве, здесь же играет значительно меньше. Видно, что подсознательно это напрягает игрока: достаточно понаблюдать, как он ведет себя на скамейке. Посмотрите на него внимательнее – видите, он постоянно пытается встать, перебирает ногами, словно дает посыл тренеру: вот он я, я хочу играть, выпустите меня… И тем не менее я не вижу на его лице раздражения. Справляться со звездами, подчинить их интересам команды – это большое искусство. Быкову это удается.

Скандальной могла бы стать и ситуация с вызовом Набокова. Возможно, когда-нибудь Александр Еременко откровенно расскажет, о чем думал в ночь после игры с чехами – в ожидании человека, которому должен освободить место в воротах. Вслух он сказал одну-единственную фразу: «Обидно. Видимо, на этом чемпионате я больше не сыграю». Но при этом – ни слова упрека в адрес тренеров.

Признаюсь честно: приглашение Набокова на финальный этап игр лично мне до сих пор кажется тренерской ошибкой. Не берусь настаивать на собственной правоте, но не могу при этом отделаться от мысли, что ситуация – в том виде, в котором она сложилась, включая озвученное прессой мнение президента ФХР Владислава Третьяка, что Набоков – это Набоков, – не могла не заставить команду почувствовать, что в них верят не до конца. Тоже вроде бы мелочь, рабочий момент. Но ведь и это могло лечь на чашу весов, куда по капельке стекались неблагоприятные обстоятельства?

Поздним вечером в субботу я позвонила на базу хоккеистов в Серебряный бор – Захаркину. Осторожно поинтересовалась: «Не боитесь, что неудача развалит команду, спровоцирует ссоры, выяснения отношений?»

- Самое удивительное, что ребят это поражение заставило сплотиться, как никогда, - ответил он. – Все поддерживают Еременко, стараются не оставлять его наедине с мыслями, что именно он во всем виноват. Это радует больше всего. У нас, действительно, хорошая команда…

С этим трудно спорить. России удалось на этом чемпионате главное: не потерять уважения своих болельщиков. По реакции трибун это было совершенно очевидно. Трибуны ведь не обманешь – что бы сейчас мы не говорили об итоговом результате…