|
|
|
|
|
|||
«Иногда кажется, что меня преследует какой-то рок, - грустно сказал Валерий Каменский, глядя на экран телевизора, где «Рейнджерс" бились с «Вашингтоном». - Как только подпишу новый контракт - так получаю серьезную травму. Так было в Колорадо, так же и здесь, в Нью-Йорке». Нападающий самого престижного энхаэловского клуба выглядел подавленно. Несмотря на все попытки перевести разговор в нехоккейное русло, больная тема всплывала вновь и вновь. Фамилия Каменского значилась во всех игровых протоколах, но каждый раз перед матчем в пресс-зале появлялись листы с вычеркнутой строкой. Мы созвонились в Нью-Йорке и Валерий сразу сказал: «Я закажу вам гостевые билеты. Правда сам буду тренироваться. Подойду к концу второго периода - и поговорим». Невеселым собеседник выглядел и после тренировки. - Может быть, через неделю начну играть, - сказал он. - сейчас рука вроде бы не болит, но все равно страшновато. Вдруг опять что-то случится. - А что, собственно, произошло на этот раз? - Я сломал руку в прошлом году - в игре с «Детройтом». Перелом оказался серьезным, сделали операцию и кости скрепили металлической пластиной, чтобы лучше срастались. Это произошло в марте. 13-го у нас дочка родилась, Полина, а 14-го я сломался. Все лето залечивал последствия, потом был две недели в тренировочном лагере в Вермонте - все получалось. Но когда начался сезон успел сыграть лишь несколько матчей. Потом в игре с «Монреалем» мне упали на руку и клюшка попала прямо на место старого перелома. Сначала рентгеновский снимок не показал ничего серьезного, но позже врачи сделали компьютерное сканирование и обнаружили, что в месте прикрепления пластины кость немножко треснула. Обидно было ужасно. Все таки новый контракт, новая команда. Такое ощущение, что остальные волком смотрят из-за того, что не играю. Да и самому хочется побыстрее вернуться в строй. Пропусил уже больше 20-ти игр, сыграл же всего девять. - Что сейчас говорят врачи? - Что просто время требуется, чтобы все зажило. Тренируюсь я уже нормально. Делаю специальные упражнения, чтобы закачать руку. Мне сказали, что решать когда выити на лед, я должен сам. Честно говоря, очень опасаюсь, что через какое-то время врачи решат, что пластину нужно убрать. Тогда сезон будет потерян полность. Но я надеюсь на лучшее. - Чем чреват перерыв в игре? - Да ничем. Страховка у меня есть, хотя бывают случаи, когда страховая компания затевает разбирательство, чтобы не выплачивать много денег. Могут попытаться доказать, что операция была сделана неправильно. Но это еруда. Мне самому неприятно. Ведь не 20 лет. Играть хочется - не так мого осталось. С другой стороны, рисковать не могу. Какой смысл выходить и играть не в полную силу? Чтобы трибуны кричали и освистывали? - Неужели травма до сих пор ощущается настолько сильно? - Когда что-то болит, трудно полностью сконцентрироваться на игре. Невольно думаешь, как бы еще одну травму не получить. Хотя на льду я уже тренируюсь. Да и во время матчей «Рейнджерс» в зале на велоэргометре педали накручиваю. И смотрю по телевизору, как играют ребята. - Каковы были ваши первые впечатления от «Рейнджерс»? - Команда понравилась сразу - прекрасные ребята, приняли меня, как в родную семью. Сразу сказали, чтобы не стеснялся подходить, если есть проблемы. Организации работы можно только позавидовать - высший класс. Помогли и переехать, и найти жилье. Устроили сына в школу. Если нужно было куда-то ехать (первое время я плохо ориентировался в дорогах), и отвозили и привозили. Все делается для того, чтобы спортсмен только играл. Поэтому, собственно, меня и угнетает, что играть не могу. Не люблю быть кому-то обязанным. Тем более, при таком хорошем отношении. Начали сезон мы не совсем удачно - невезло. Сейчас немножко раскатились. Время нужно для того, чтобы сыграться по-настоящему. Даже если собрать в команде одних только звезд, результат не гарантирован. Кстати, Олимпийские игры в Нагано могут служить хорошим примером: и американцы и канадцы собрали самых лучших, но ни те ни другие ничего сделать не сумели. Вот только русских в «Рейнджерсе» не хватает. Не с кем пообщаться от души. Ментальность у американцев, как ни крути, другая, хотя мы стараемся чаще бывать вместе, куда-то ходить всей командой... - Потому что так положено? - Во всех клубах такой порядок. - «Рейнджерс» действительно особенная команда по сравнению с другими? - Организации во всех клубах придается большое значение. Просто в «Рейнджерс» больше персонала. Город же большой. Я невольно вспомил, как в свое время из Воскресенска в Москву попал. Расстояния, масштаб совсем другие. - По сравнению с другими катками «Мэдисон Сквер Гарден» тоже особая арена? - Престижная, безусловно. Все крупнейшие спортивные состязания, концерты, шоу проводятся именно здесь. Когда играешь, стадион не имеет особого значения. На трибуны не смотришь - не до того. Важно только качество льда. Когда шайба не скользит, а скачет, неприятно. Получается не хоккей, а «бей-беги». - Неужели в «Мэдисоне» бывает плохой лед? - Нередко. Здесь же постоянно то растапливают, то намораживают снова. Перепады температур очень сказываются. Лед должен быть устоявшимся, накатанным. С этой точки зрения лучше всего играть в Канаде, потому что все катки отданы под хоккей. - Вы живете в Манхэттене? - Нет. В Уэстчестере. Городок называется Рай. Там находится тренировочный каток - Play Land - и многие ребята обосновались неподалеку. Неженатые и у кого нет детей предпочитают Манхэттен -веселее, удовольствий и развлечений больше. У семейных предпочтения иные. В Рае очень красивая природа - городок расположен на берегу залива, хорошие школы. Там живет богатая публика - брокеры, доктора. Всего порядка двух тысяч человек. Ездить, правда, далековато, особенно если пробки. Многие из игроков по этой причине предпочитают добираться на игры на электричке. 35 минут - и ты на стадионе. Станция-то прямо в здании. - Нью-Йорк вам нравится? - В городе устаешь очень. Иногда мы с женой выбираемся - походить по магазинам, просто поужинать. Обратно в свой Рай приезжаем разбитыми. Сейчас здесь особенно напряженный период - Рождество. Гостиницу найти - целая проблема. Многие команды, приезжая на игры, останавливаются не в Манхэттене, а в Нью-Джерси. - В НХЛ ведь своя сеть официальных гостиниц. - Это правило не всегда распространяется на период праздников. В обычное время мы сами в день игры останавливаемся в гостинице «Саутгейт Тауэр», которая находится через дорогу от катка. Но сейчас это исключено. - Свой дом покупать не думаете? - Пока нет. Снимаем кондоминиум. У Леши Ковалева. Он-то сам в Питтсбурге. - Ваш сын в хоккей играет? - Так, катается два раза в неделю. С российской системой детских школ американские не сравнить. С одной стороны, в Америке сейчас настоящий хоккейный бум, но с другой, профессиональных тренеров им явно не хватает. Наших же здесь не очень привечают. Слишком много проблем. Нужно платить за лед, за жилье. Устроить семью. Да и сам хоккей - дорогое удовольствие. Не каждый родитель купит ребенку всю необходимую амуницию. Сам я уже подумываю отдать сына в платную хоккейную школу. Раньше не получалось. В Нью-Йорке намного сложнее учиться, нежели в Денвере. Первое время сын до поздней ночи засиживался за уроками. - В Россию вы этим летом не выбирались? - Этим летом не удалось из-за второго ребенка. Маленькая Полинка слишком была, везти побоялись. Но скучаю очень. Мне вообще почему-то стало очень часто вспоминаться детство. Друзья, школа… - Когда-то вы говорили, что не останетесь в Америке ни за какие коврижки, когда закончите играть. А что думаете по этому поводу сейчас? - Большинство ведь вынуждено оставаться здесь из-за детей. Куда я сейчас сына устрою? В Россию он ездит с удовольствием, но ведь школа - совсем другое. По воспитанию он уже американец. По русски говорит, естественно, но пишет неважно. Значит, в школе будет чувствовать себя не в своей тарелке. Как ни крути, мы с женой должны думать о его будущем. Опять же, когда дети появляются, хочется уже свой дом иметь, а не снимать углы. Это тоже привязывает. В Денвере мы дом продали, оставили только во Флориде, куда летом отдыхать ездим. - Вы чувствуете свой возраст? - Сейчас нет. Мне даже кажется, что в 21 год чувствовал себя хуже. Пока молодой, за здоровьем ведь не следишь. Энергии много, беречь ее вроде бы ни к чему. Только с годами вырабатывается автоматически профессиональное отношение ко всему, что делаешь. Если бы мне тогда ту голову, которую сейчас имею, я бы наверное достиг в хокее гораздо большего. Но так, к сожалению, не бывает. Где-то мне тяжелее. Больше устаю, дольше восстанавливаюсь. Зато лучше знаю, как именно отдыхать, чтобы оставаться в форме, когда будет особенно тяжело и что нужно делать, чтобы лучше справиться с нагрузками. С возрастом, естественно, теряется скорость. Но за счет опыта, игрового мышления, это компенсируется. Двумя словами, больше надеешься на голову, а не на ноги. При этом очень важно, как к тебе относится тренер, дает ли играть. Больше играешь - проще удерживать форму. И она более стабильна. - Как относятся тренеры «Рейджерс» к вам лично? - Когда не играешь, судить об этом трудно. Внешне - отношения прекрасные, улыбаемся друг другу. Но так просто принято. Кстати, главный тренер «Рейнджерс» очень иногда напоминает Виктора Тихонова. По возрасту они ровесники. «Рейнджерс» он тренирует второй год, до этого работал в «Баффало», в «Эдмонтоне» - когда там играл Гретцки. А вообще первый раз стал главным году в 67-м. - Вы задумываетесь о том, чем займетесь, закончив играть? - Пока стараюсь не думать об этом. Настолько въелся в хоккей, что просто не представляю себя вне его. Даже сейчас - вроде бы не играю, а все мысли все равно на льду. Даже в отпуске. Могу пассивно отдыхать максимум неделю. Потом начинает не хватать тренировок. Принимаюсь следить за питанием, за весом - общупываю себя каждый день, не нарос ли жирок. - У вас так быстро набирается лишний вес? - Если ничего не делать, то быстро. Хотя - до определенного предела. Ем я немного. Раньше вообще худел в отпуске. А с этими травмами видимо что-то нарушилось в организме. Операций-то хватало: сначала две ноги, потом дважды - рука. Мелкие травмы, типа сломанных ребер, я в расчет не беру, - только те, из-за которых карьера на волоске висела. Так хочется, чтобы эта полоса наконец прекратилась. Поэтому, собственно, и стараюсь не думать о конце карьеры. Психологически это очень давит. - Все таки, наверное, лучше быть готовым к тому, что придется искать другую работу. - Европейцу найти ее в Америке очень сложно. Ведь в магазин продуктовый грузчиком не пойдешь. А по специальности - не так много вакансий. У американцев хватает своих игроков. Им, кстати, клуб обязан предоставить работу. Или скаутом, или тренером. Сами посмотрите - из наших только Слава Фетисов хорошо устроен. Просто повезло. Стариков Сережа мотается по стране, помогает в разных клубах. Так многие перебиваются. Кто-то из наших работает в школе у Сергея Немчинова. А таких, кто может позволить себе не думать о поисках работы, единицы. И то после оканчания карьеры приходится ужимать запросы. Поскольку появляются другие расходы - дети-то растут. Мы с женой как-то посчитали: чтобы дать сыну хорошее образование - такое, какое хочется, нужно полмиллиона долларов. Школа, колледж, университет…В той школе, куда я сейчас хочу его отдать, плата 16 тысяч долларов в год. К этому добавляется масса других трат - на книжки, на поездки с классом. Хочется ведь, чтобы ребенок получил все самое лучшее. Хотя, по сравнению с моим детством у него жизнь гораздо скучнее. Я в его возрасте умел все. Еду приготовить, починить что-то. А в Америке этому не учат. Проблема возникла - снял телефонную трубку, приедут люди и все сделают. Скучно… 2000 год
|
Хоккей - Спортсмены
