Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

С защитником «Вашингтон Кэпиталз» Сергеем Гончаром и его женой Ксенией, бывшей фигуристкой (Ксения Сметаненко выступала на Олимпийских Играх в Нагано в танцах на льду вместе с Самвелом Гезаляном. - Е.В.), мы с фотокорреспондентом Александром Вильфом договорились вместе поужинать в свободный от игр день. Разговор сам собой зашел об Олимпиаде. И я, не выдержав, прямо за столом включила диктофон.

ВАШИНГТОНСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ

- Сколько игроков вашей команды собираются отправиться в Солт-Лейк-Сити?

- Колциг намеревается играть за Германию, неизвестно, правда, пройдут немцы квалификацию или нет. В таком же положении Бондра: поедет в том случае, если Словакии удастся пройти первый раунд. Ягр, разумеется, будет выступать за Чехию. За Швецию - Ульф Дален и, возможно, Калле Юханссон, но он сейчас травмирован. И мы с Андреем Николишиным, если удастся.

- Что значит «если удастся?»

- Такой у нас вид спорта - ничего нельзя загадывать заранее.

- Как вы отреагировали на то, что ваша фамилия среди кандидатов в олимпийскую сборную была названа одной из первых - в числе восьми «неприкасаемых»?

- Удивился. Хотя по большому счету не важно, каким меня назвали. Ну, допустим, в первой восьмерке. А что, остальные, те, кого назовут позже, имеют для команды меньшее значение? У всех абсолютно одинаковая ответственность за результат. Объявлять имена «неприкасаемых» в рекламных целях - это я понимаю. Тогда надо выбирать наиболее известных и раскрученных. Буре, Ковалева, Яшина, Федорова... А у нас сейчас в Вашингтоне такая команда, что считать себя звездой как-то и неловко даже.

- Ну почему же? Вы - один из лучших защитников лиги. А что касается команды... Даже Каспарайтис сказал после сыгранного вничью матча, что «Кэпиталз» - одна из лучших команд атакующего плана.

- Спасибо, конечно, за комплимент, но, думаю, Дарюс нам авансы выдает. У атакующей команды прежде всего должен быть результат. Да, у нас Ягр. Да, мы должны играть соответственно. Но ведь пока не играем.

- А потенциал для того, чтобы заиграть, на ваш взгляд, у «Вашингтона» есть?

- Безусловно. Вратарь отличный, нападение в порядке. Но что-то никак игра не складывается. Хотя хозяин прикладывает все силы к тому, чтобы у хоккеистов не было никаких проблем.

СЕКТОРА ДЛЯ ЖЕН БОЛЬШЕ НЕТ

- Тогда почему женам игроков, в том числе и вашей, не выделяется отдельных мест на трибунах во время матчей «Кэпиталз»?

- Наш хозяин Тэд Леонсис изменил существовавшие правила. До него для жен существовал отдельный сектор. А сейчас цены на билеты подняли, и приходится садиться на те места, которые остаются свободными. Ужесточили порядок и для нас. Если раньше любой игрок мог взять хоть два десятка билетов, то сейчас только два. Остальные - за деньги.

- Как же так? Я слышала, что Леонсис - рьяный любитель хоккея, и вдруг такая скаредность?

- Если делаешь бизнес, надо соблюдать его законы. Для клуба действительно делается многое. Родственникам выделили специальную комнату. Поставили там кресла, диваны, большой телевизор. Когда в «Кэпиталз» поменяли Джима Маккензи, его беременная жена осталась рожать в Калифорнии. Так Леонсис дал свой самолет, чтобы Джим мог слетать на роды, а потом вернуться. Надо было приобрести нападающего, который бы забивал много, - пожалуйста, Ягра купили. По уровню зарплаты мы - четвертые в лиге. Хотя до этого находились в самом хвосте. Леонсис обратил внимание даже на то, что из-за удаленности тренировочного катка пресса туда почти не ездит. Соответственно, не растет популярность клуба. И тут же затеял строительство нового стадиона - в Вашингтоне. При этом в проекте предусмотрел платные парковки на крыше. Бизнес есть бизнес. Просто так миллиард не заработать.

О Леонсисе, кстати, я как-то видел большую передачу по телевизору. У него был момент в жизни - не помню, где именно это произошло, - когда он летел на самолете, и тот стал терпеть крушение. Пассажиры были уверены, что погибнут. Пока все это происходило, Леонсис взял листок и написал, что хотел бы выполнить, если останется в живых. Одним из первых пунктов значилось, что он постарается купить хоккейную команду и выиграть Кубок Стэнли.

А НУЖНА ЛИ ОЛИМПИАДА?

- Как руководство клуба смотрит на то, что часть хоккеистов в середине чемпионата уезжает на Олимпиаду?

- Перед Играми в Нагано многие сомневались в том, что НХЛовцам это нужно. Сейчас же, насколько могу судить, никаких сомнений нет.

- Я о другом. Поставьте себя на место хозяина, заветная мечта которого - завоевать Кубок Стэнли. Как, например, у Леонсиса. Другое его не может интересовать по определению. И вдруг у него забирают ведущих игроков, которые через две недели вернутся неизвестно в каком виде.

- Согласен. Но ведь календарь от этого не страдает: как было 82 матча, так и осталось. Конечно, если, предположим, «поломается» Ягр, это прежде всего финансовый убыток для клуба. Но травмы в хоккее могут случиться в любой момент, не только на Олимпиаде. К тому же в Солт-Лейк-Сити уезжают всего несколько человек. Главное - все прекрасно понимают, что Игры в Америке прежде всего поднимут популярность хоккея в целом. А это, в свою очередь, принесет больше денег.

- Вы упомянули Ягра, поэтому не могу не спросить: как чувствует себя среднестатистический игрок, находясь в одной команде со звездой такого масштаба?

- А Ягр не ведет себя, как звезда. Так же, как все, тренируется, нормально со всеми общается. Никаких попыток перестроить игру команды под себя не делает. Нормальные рабочие отношения.

- Вы выступаете за «Кэпиталз» восемь лет - срок для НХЛ огромный. Наверное, вы лучше, чем кто другой, способны представить, что чувствовал Ягр во вторник, впервые выходя против «Питтсбурга» - команды, в которой провел 11 лет. Как думаете, на его месте очень волновались бы?

- Против «Вашингтона» мне пока играть не приходилось. По большому счету не думаю, что в этой ситуации могут иметь место какие-то особые эмоции. Игра есть игра. Ягр, естественно, нервничал. Но, думаю, не потому, что выходил против тех, с кем привык быть в одной команде. А потому, что хотел показать, и прежде всего бывшему клубу, что стоит тех денег, которые ему платят.

В НАГАНО МЫ БЫЛИ ЧУТЬ ЛИ НЕ АУТСАЙДЕРАМИ

- Вашингтонские журналисты перед началом сезона предвкушали, что придет Ягр и сразу начнет много забивать. У вас такая надежда тоже была?

- Особых иллюзий по этому поводу не строил. Все, кто играет в НХЛ, прекрасно понимают: какой бы ты ни был суперталантливый, в одиночку ничего не сделать. На Ягре сейчас лежит неимоверный груз ответственности. Именно потому, что его приход в команду так подогревается прессой. Но, думаю, и он понимает, что заиграет лишь тогда, когда будет сыгранной вся команда.

- Не боитесь, кстати, что российская олимпийская сборная может не успеть сыграться в Солт-Лейк-Сити?

- В Нагано же успели. Хотя до начала турнира провели вместе всего одну тренировку. В этом году и вовсе получается, что некоторые из хоккеистов на тренировку не попадут - слишком поздно заканчивают игры в регулярном чемпионате. «Вашингтону» в этом отношении повезло: последний матч по расписанию у нас 11 февраля, так что можно успеть несколько дней отдохнуть. А результат от настроя зависит. От общего.

- Что было для вас в Нагано наиболее сильной мотивацией?

- Наверное, то, что на нас изначально многие смотрели, как на проигравших. Обсуждали, кто победит - Америка или Канада. Это всех разозлило. Очень сильно тогда Паша Буре своей игрой команду поддержал. При том, что он всегда был на льду ярко-выраженным индивидуалистом, на Олимпиаде проявил себя как настоящий командный лидер. Ну и Юрзинов, конечно, сумел настроить. Хотя, когда мы в Нагано собрались, никаких высокопарных слов не говорил. Сказал что-то очень простое: мол, надо, мужики...

- Если не ошибаюсь, вы тогда попали в сборную в самый последний момент?

- Да. Хотя не рассчитывал. Начало сезона у «Кэпиталз» получилось неважным, а Юрзинов приезжал именно в это время. Поэтому я и не обольщался, что он обратит на меня внимание. А перед самыми Играми травму получил Карповцев. На его место меня и взяли.

- Что такое в вашем понимании хороший тренер?

- Трудно сказать. Я работал со многими. Джим Шонфельд, при котором я пришел в Вашингтон, был очень своеобразный человек. Чересчур эмоциональный. Мог в раздевалку между периодами прийти, первую попавшуюся клюшку схватить и о телевизор сломать. Лично мне это всегда было до лампочки, а Бондра, помню, больше всех переживал. Ему клюшки на заказ делали, он их сам до ума доводил: обматывал, подтачивал, шлифовал. Любил очень свои клюшки. А тут - раз! - и пополам. До сих пор, бывает, вспоминает.

У меня же по отношению к Шонфельду остались теплые чувства. Все-таки именно он в 20 лет дал мне шанс заиграть в основном составе, посадив при этом кого-то в запас. Естественно, когда чувствуешь доверие, то и стараешься изо всех сил.

ЧЕЛЯБИНСКИЙ СУПЕРТРЕНЕР

- Вам вообще везло на наставников?

- Видимо, да. Хороший тренер - Виктор Перегудов - был у меня в Челябинске, когда я только начал играть в хоккей. Из его набора в НХЛ одновременно попали сразу трое. Во втором раунде был задрафтован «Анахаймом» Максим Бец, в первом «Сан-Хосе» выбрал Андрюху Назарова, меня же задрафтовал «Вашингтон». Потом я работал с Валерием Белоусовым. Он к каждому подход находил. Не ломал человека. Умел развить наиболее сильные качества и максимально подтянуть слабые. Не случайно сейчас у него «Магнитка» так играет. Потом был Петр Воробьев. В «Динамо». С ним мне пришлось тяжелее. Он заставлял драться. Помню, в вашей газете написали, что я чуть ли не злодей и убийца. А у меня выхода другого не было. Альтернатива-то одна - армия. Потом я уехал.

- В фарм-клубе тоже драться пришлось?

- Там это один из способов показать, что ты чего-то стоишь. Страсти-то кипят, все в НХЛ рвутся. Хотя я оказался в «Кэпиталз» благодаря другому. Повезло с контрактом: он позволял мне в отличие от многих играть во время забастовки. Поэтому, когда она закончилась, я имел вполне приличную игровую форму. Даже не верится, что восемь лет уже прошло.

КУРЬЕЗ С КЛИНТОНОМ

- Вашему поколению, конечно, пришлось несладко. Ни знакомых, ни языка. Тяжело было адаптироваться?

- Да уж... Меня тогда, помню, служащий «Кэпиталз», который отвечает за форму, со своим приятелем познакомил - из охраны Белого дома. Попросил того меня на экскурсию взять, чтобы я совсем не затосковал. Тогда я впервые увидел, как тренируется охрана Клинтона. Мне даже пострелять в тире дали. Правда, с непривычки я все лампочки на потолке побил - не ожидал, что у автомата при стрельбе так сильно ствол задирается. Потом много раз, уже пользуясь знакомством, приводил в Белый дом друзей.

Однажды смешной случай был. Ко мне приехали родственники, и я, как водится, решил сводить их на экскурсию. Было Рождество, а в это время официальные посещения запрещены. Но нас пустили. И когда мы уже уходили, на крыльце вдруг появился Клинтон в джинсах и майке. Решил, видимо, что мы из своих, подошел и стал моему дяде что-то говорить. Я рискнул подойти поближе, чтобы перевести, и тут чувствую, что на меня что-то обрушивается. Оказалось - мой знакомый.

Потом он объяснил, что прыгнул непроизвольно - действовал автоматически, как положено в таких ситуациях. Дядя же еще несколько дней в шоке от увиденного ходил. А когда мы с Ксенией поженились, этот же знакомый прислал мне поздравление, подписанное президентом США. Дома на стенке в рамочке теперь висит.

- А с Майклом Джорданом - совладельцем «Кэпиталз» - вам встречаться приходилось?

- Один раз. Мы в позапрошлом году проигрывали в плей-офф «Питтсбургу», и, когда счет серии был 0:3, Джордан вдруг пришел в раздевалку. Пожелал нам удачи, потом посмотрел матч - это была, если не ошибаюсь, единственная игра «Кэпиталз», на которой он присутствовал. А когда мы впервые выиграли в подгруппе, Джордан прислал всем хоккеистам сувенирные шайбы со своим автографом и поздравлениями. Правда, судя по всему, он не сам их подписывал, а специальные штампы ставил. Он, кстати, совладельцем сейчас не является. Когда снова начал играть, то по правилам НБА должен был отказаться от своих акций. Получит их назад лишь после того, как снова уйдет из баскетбола.

- С такими знакомствами вы и без хоккея в Вашингтоне можете считаться знаменитостью.

- Как хоккеиста меня здесь не узнают. Я же играю в полумаске.