Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Cказать честно, я не очень верила, что олимпийский чемпион Барселоны в командном первенстве Алексей Воропаев сможет - по большому счету - вернуться в гимнастику. После Игр ему сделали сложнейшую операцию на плечевом суставе (я сама просидела возле его больничной койки весь послеоперационный день и знаю, насколько нереальны были шансы на восстановление), потом - еще одну, а потом, после долгих колебаний, он ушел из сборной в гимнастический центр, созданный Дмитрием Билозерчевым, где гимнасты, прямо скажем, не очень утруждали себя работой - по сравнению с теми нагрузками, которыми истязали себя те, кто остался в российской сборной. Но потом билозерчевский центр рассыпался, спортсмены тоже стали разъезжаться - большей частью за границу, а Воропаев вернулся в российскую команду. В апреле 1994-го стал вторым на личном чемпионате мира в Брисбене, а меньше чем через два месяца неожиданно (и не очень объясняя причины) уехал прямо с чемпионата Европы, отказавшись выступать за Россию.

Для тех, кто знаком с крутым нравом главного тренера сборной - Леонида Аркаева, тогдашний поступок Алексея почти наверняка означал огромный жирный крест, поставленный на его карьере. Но в Санкт-Петербурге Воропаев вновь появился в форме сборной. И стал чемпионом в командном первенстве, а на следующий день завоевал серебро в многоборье.

- Давай начнем не с твоих медалей, а о того самого дня в Праге, когда ты сел на самолет в Москву.

- Тогда я сам переживал страшно. Дело в том, что накануне чемпионата у меня сильно разболелась спина и Аркаев сказал, чтобы я сам ориентировался по своему состоянию - выступать или нет. Но уже в день соревнований, как это бывает всегда, осталось только одно слово - «надо». Если бы у меня было травмировано плечо или кисть, я бы и думать не стал - вышел бы на снаряды. Но спина - это действительно очень больно. Когда я сказал об этом, Аркаев вспылил, я тоже. И тогда я, не думая, собрал вещи и уехал в Москву.

- Насколько мне известно, уехал ты не в Москву, а в Швейцарию, на показательные выступления, которые просто никак не расходились по срокам с чемпионатом Европы.

- Не совсем так. У меня, действительно была договоренность, причем швейцарцам совсем не нужно было, чтобы я показывал что-то невероятное. Я выступил всего на двух снарядах - на коне и перекладине, причем выполнял комбинации уровня первого разряда. Но слух, естественно, дошел до Аркаева, и мы здорово поругались в очередной раз. И я стал лечить спину. ЦИТО, куда обычно обращаются все гимнасты, был закрыт на ремонт, и меня восстанавливал замечательный динамовский врач Константин Костиков. Ну а уж когда все пришло в норму, надо было идти к Аркаеву мириться. Разговор был очень серьезный и тяжелый, но в итоге мы друг друга поняли.

- Ты остался единственным из той, великой барселонской сборной. Но тогда первым номером сборной был Щербо, сейчас - Немов. Не обидно оставаться все время на вторых ролях?

- Верь - не верь, но я никогда не стремился быть, как Щербо. И мне даже нравится, что меня обыгрывает Немов, подбирается Шабаев. Это значит, что у нас есть команда.

- Но ведь серьезных соперников в Питере, по большому счету, у вас не было?

- И что? Мы плохо выступали? Если сюда отказались приехать немцы, сильные китайцы - это их проблемы. И, кстати, ненавижу вопросы типа: «Теперь вы считаете себя сильнейшей командой мира?» Это - спорт, и в нем может случиться все, что угодно. Мы проиграли неофициальное командное первенство на чемпионате мира в Брисбене, но давайте подождем Дортмунда! Обещаю, легко не будет никому.