Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

По образованию она журналист, но сама не дает интервью. Я во всяком случае не нашла ни одного, собирая о ней информацию. Лишь досье: трехкратная чемпионка мира по спортивной гимнастике времен начала 80-х. На Олимпийские игры в Москве не попала по возрасту, а четыре года спустя никаких Игр для советских спортсменов уже не было – случился бойкот. В Сеул в числе лидеров гимнастической сборной поехал муж Бичеровой Валентин Могильный, но там он ни разу не вышел на помост, после чего сама Ольга стала его личным тренером – первой женщиной, которой разрешалось переступать порог мужского гимнастического зала на «Озере Круглом».

Впрочем, я забегаю вперед…

- Да кому я сейчас могу быть интересна? – рассмеялась Бичерова, когда я все-таки разыскала ее по телефону в одном из пригородов французского Этампа. – Сижу в деревне, с козой, с детьми.

- С какой, простите, козой?

- С настоящей. Зовут ее Карамель. У меня тут целые угодья – 11 тысяч квадратных метров земли. Шало-Сен-Марс, где мы живем, - это такая деревня-деревня. И одновременно с этим исторический памятник – во все реестры занесена. Тут у нас классно. Раздолье кругом, есть свой деревенский бассейн. Совсем недалеко Париж, да и до знаменитых замков Луары чуть больше часа на машине ехать.

Но без машины здесь – никуда. Поэтому я подрабатываю в своей собственной семье таксистом – утром вожу детей в Этьен в школу, днем на тренировки - каждого на свою, вечером забираю домой. Иногда в день по 150 километров наматываю.

- Дети занимаются гимнастикой?

- Боже упаси! Смеюсь, конечно, но просто с самого начала понимала, что отдавать дочь в гимнастику бессмысленно – она ни по каким параметрам не подходила под этот вид спорта. Полина - заядлая футболистка. С трех лет просила записать ее в футбол, но я упорно говорила категорическое «Нет».

- Откуда такая страсть к футболу?

- У нас кумир всей семьи – марсельский «Олимпик». Сейчас у моего мужа собственное агентство по недвижимости, а до этого он долго жил в Марселе, играл там в футбол, хотя и не на самом высоком уровне – рано закончил карьеру из-за проблем с коленями.

Полину же я записала в теннис. Занимались мы этим видом спорта довольно долго, даже выступали в своей возрастной группе в чемпионате Франции. Но потом, когда дочери исполнилось десять или 11 лет, занятия на какое-то время пришлось прекратить – открылись зоны роста и стали болеть ноги.

Вот тогда в ее жизни и образовался футбол. Во Франции все клубы раз в месяц проводят нечто вроде открытых выставок, чтобы дети могли выбрать спортивную секцию. Полина отправилась на одну из таких выставок с нашим теннисным клубом - помогать тренеру. Там же она обнаружила стенд футбольного клуба и уговорила нашу секретаршу представиться ее матерью, чтобы ее записали в этот клуб. Как секретарша потом мне сказала, Полина так сильно ее уговаривала, что отказать ребенку она просто не смогла. Вот тогда я и поняла, насколько это для дочери серьезно.

Футбольный прогресс у Полины был стремительным. Дело в том, что она с самого детства смотрела с отцом каждый матч «Марселя», и, видимо, зрительная память неплохо натренировала у нее понимание игры в целом. Во всяком случае дочь сразу поставили в команду, где кроме нее были одни мальчишки, и она очень органично туда вписалась. Играла так три года – до тех пор, пока в клубе не появилась женская команда. Сейчас Полина играет за городскую команду Этампа – где учится.

Вообще я пришла к заключению, что в нашей жизни все взаимосвязано самым удивительным образом. Крестная мама моей дочки - Наташа Юрченко (трехкратная чемпионка мира по спортивной гимнастике – прим. Е.В.). Муж Наташи Игорь Скляров - олимпийский чемпион Сеула по футболу. В прошлом году мы ездили всей семьей к Наташе в Чикаго. Дочь сумела даже потренироваться у Игоря в команде, чему была несказанно счастлива. А младший сын Антон для гимнастики оказался слишком высоким. Сейчас он занимается фехтованием. . Ему сейчас 12.

- Сколько лет вы уже живете во Франции? Уезжали ведь из России вместе с Могильным?

- Да, в 1991-м – по приглашению гимнастического клуба «Буарон», который находится под Греноблем. У нас тогда уже был двухлетний сын, которого мы каждое лето отправляли в Москву к моим родителям, чтобы Алешка не забыл язык. А мы с Валентином чуть позже перебрались в другой клуб – в предместье Парижа. Долго мучились из-за того, что не было официального контракта, да и язык толком никто из нас не знал. Со временем обросли друзьями, познакомились с тренером по фигурному катанию Стасом Леоновичем и его женой Ольгой, через них – с адвокатом, которая помогла решить многие проблемы с документами. Уезжали-то мы по простой туристической визе.

- Как же вы, не зная языка, работали гимнастическим комментатором французского «Евроспорта»?

- Когда мне сделали это предложение, я уже неплохо владела французским. Дело в том, что в клубе я начала работать с маленькими детьми, а в этих условиях язык учишь очень быстро. Дети ведь, в отличие от взрослых, лишены комплексов, поправляют тебя, если говоришь неправильно, причем делают это безо всяких задних мыслей,. Я совершенно не стеснялась с ними разговаривать. А на телевидение попала по инициативе французских журналистов. Они сами нашли меня и попросили меня комментировать гимнастические соревнования.

- Собственный уход из большого спорта дался вам тяжело?

- Как такового ухода не было. Ведь начав тренировать Валентина я все равно оставалась в гимнастике. Так же, как и прежде, сидела на «Круглом», помимо этого училась в университете на вечернем факультете журналистики и была настолько занята, что на какие-то страдания просто не оставалось времени. На турнир «Дружба», который проводился в 1984-м, как альтернатива Олимпийским играм в Лос-Анджелесе, я не попала из-за травмы локтя. То есть травмы как таковой не было, но рука временами начинала болеть так сильно, что я вообще не могла на нее опереться. Брать меня в таком состоянии в команду естественно никто не стал.

А потом мой поезд просто ушел. Но подвернулся Валька, которого после Игр в Сеуле никто не брался тренировать.

- Это правда, что Валентин, уже перебравшись во Францию, продолжал серьезно тренироваться и мечтал выступить на Олимпийских играх в Атланте?

- Ну как – серьезно? Он старался поддерживать себя в форме, но, думаю, сам понимал, что тех тренировок, которые мы могли проводить между работой, было совершенно недостаточно для того, чтобы выступать на Олимпиаде. Хотя в 1996-м он отказался от многих контрактов, перебрался в клуб «Франконвиль», нашел французского тренера с которым даже ездил на сборы. Но как раз тогда у него диагностировали болезнь Ходжкина - рак лимфатических узлов.

К счастью, болезнь удалось выявить достаточно рано. Потребовалось достаточно длительное лечение, несколько курсов химической и радиотерапии, после чего нам выдали заключение врача, что угроза рецидива полностью ликвидирована. Но для всех нас это был, конечно же, крайне непростой период.

- В результате чего вы и расстались?

- Причин было много. Но мне очень не хотелось бы говорить об этом периоде, он был для меня слишком тяжелым. Тем более что Валентина больше нет - не так давно он ушел из жизни.

- В какой момент ваша жизнь так резко повернулась в сторону деревни и козы?

- Когда родилась Полина, мы с моим нынешним мужем Жаном-Франсуа жили в городе, но решили, что ребенку нужен свежий воздух. Вот супруг и нашел дом, который очень ему понравился. Понятно, что нам и в голову не пришло бы покупать больше гектара земли, но поскольку Шало-Сен-Марс - деревня, то участок такого размера просто прилагался к дому. Правда полезной площади всего десятая часть, остальное - горка. Поэтому коза мне и необходима – чистить территорию. Иначе наверху все совсем травой зарастет. На самый верх, где у нас обычно Карамель пасется, я даже не помню, когда в последний раз поднималась.

Покупали мы все это в совершенно разваленном состоянии. Дом очень старый, фигурирует еще в кадастровых бумагах Наполеона. Когда Жан-Франсуа впервые меня туда привез, и я увидела этот дом, где были только четыре внешние – в метр толщиной - каменные стены, то чуть было не заплакала. Даже сказала, что жить здесь мы не будем никогда и ни за что! Действительно не представляла себе, как все это можно отстроить заново.

Но выяснилось, что не все так страшно. Муж, прежде чем стать владельцем агенства по недвижимости, много лет крутился в строительном бизнесе, сам клал плитку, умел делать множество других вещей, он же подготовил весь план по реставрации, так что все строительные и отделочные работы уложились у нас в семь месяцев. Теперь на очереди еще одна историческая развалюха – второй дом, который стоит на участке, и который мы хотим превратить в гостевой пансион. В доме ведь обязательно кто-то должен жить, чтобы он не приходил в негодность. Планы по реставрации у мужа тоже все составлены. Просто пока до их реализации не доходят руки.

- Где вы познакомились?

- О, это была целая история. Все началось с книги о Светлане Богинской. Светка часто приезжала во Францию на показательные выступления и в один из ее приездов ко мне подошел человек, который сказал, что хочет издать такую книжку. При этом он сразу признался, что никогда не имел никакого отношения ни к гимнастике, ни к книгоиздательству, и что по-русски тоже не знает ни слова. И попросил меня передать Богинской письмо, которое он написал и за какие-то бешеные деньги перевел на русский язык.

Мы со Светкой сначала приняли его за сумасшедшего, который таким образом просто хочет познакомиться с ней. Все-таки Богинская во Франции всегда была невероятно популярна. Но выяснилось, что человек действительно настроен серьезно. До такой степени, что мы невольно заразились его энтузиазмом.

Книга, кстати, получилась просто замечательной. Жан-Франсуа оказался очень хорошим фотографом, сам придумал очень интересную верстку с большим количеством фотографий на каждой странице, часть фотографий спортивных времен приобрел у агентств, мы очень много ему рассказывали, и текстом он в итоге тоже занимался сам, хотя первоначально предполагалось, что над этим будет работать профессиональный спортивный журналист из L’Equipe.

Под издание книги Жан-Франсуа взял кредит в банке, поскольку издать ее оказалось довольно дорогим удовольствием, а потом мы все вместе придумали, как эти деньги вернуть. Каждый раз, когда Богинская приезжала во Францию с показательными выступлениями, мы организовывали продажу книги в гимнастических клубах. В итоге нельзя сказать, что много заработали, но все расходы Жана-Франсуа были компенсированы.

Для меня это был колоссальный жизненный урок – как можно с абсолютного нуля, не имея никакой поддержки, не зная языка, реализовать свою мечту. До сих пор в голове не укладывается, если честно.

- И находясь рядом с таким человеком, вы испугались реставрации какого-то разваленного дома?

- А ведь вы правы. С таким человеком смело можно и в огонь, и в воду. Я потом, кстати, долго допытывалась: почему гимнастика? Почему Богинская? Все оказалось просто: в 1996-м Жан-Франсуа, как любой нормальный человек, смотрел Олимпийские игры в Атланте и его заинтересовал тот факт, что Светка выступала на трех Олимпиадах, причем каждый раз под новым флагом. Вот у человека и щелкнуло в голове, что до Богинской такого в спорте не случалось никогда.

Интерес оказался настолько велик, что Жан-Франсуа пошел искать книги о гимнастике в книжные магазины. Облазил все. И обнаружил, что таких книг просто нет. Вот и решил ликвидировать пробел.

- Гимнастика в какой-то мере в вашей нынешней жизни присутствует?

- Ну конечно, все-таки я отдала этому виду спорта слишком много лет. Во-первых, тренером по гимнастике работает Алексей. Единственный продолжатель династии, можно сказать. Он в свое время выступал за «Франконвиль», как и Валентин, становился в своем дивизионе чемпионом Франции. Сейчас сын живет неподалеку от нас, часто заезжает в гости, делится проблемами. Главное, что ему безумно нравится тренерская работа.

Сама я этим летом снова собираюсь к Наташе Юрченко. Она открыла в Чикаго свой зал, о котором давно мечтала, и просит помочь – поработать тренером. Полина на этот раз со мной поехать не сможет, у нее запланирован летний футбольный сбор в Марселе, а вот Антона возьму обязательно. Мы не так давно «нашлись» с Володей Новиковым, который выступал в Сеуле за гимнастическую сборную СССР и стал там олимпийским чемпионом, а сейчас, как и Наташа, живет в Америке. У него три дочери, две из которых занимаются фехтованием. А сам Володя прошлой осенью открыл при своем гимнастическом клубе еще и фехтовальную школу. Так что я теперь начинаю обрастать и фехтовальными связями тоже.

- Вы настроены на то, чтобы дети занимались спортом серьезно?

- Считаю, что если чем-то занимаешься, нужно всегда делать это серьезно. Или не делать вообще. Наверное, всем родителям хочется, чтобы их дети чего-то добились в жизни. Поэтому я стараюсь по мере возможностей своим детям помогать. Показать им, как тренируются в той же Америке, создать какие-то условия. А там уж, как получится. Знаю точно: если ребенок хочет чего-то добиться, есть шанс, что у него получится. А вот если этого хотят только родители, такого шанса нет изначально. Хотя во Франции, конечно же, намного тяжелее добиться спортивного результата, чем в Америке.

- Потому что в Америке дети тренируются каждый день. А во Франции считается нормальным и даже избыточным, если ребенок занимается три раза в неделю. Я своим периодически напоминаю, когда речь заходит о спорте, что они сейчас тренируются восемь часов в неделю, в то время как сама я работала в зале по восемь часов в день.

На самом деле все объяснимо: в Америке очень дорогое образование. Но если ты – спортсмен высокого класса, есть шанс получить это образование бесплатно, выступая за университет. Поэтому родители изначально настроены на то, чтобы вкладывать деньги в спорт на начальном этапе занятий ребенка. Платить приходится много, причем оплата почасовая. Это не Европа, где тренеры живут в основном за счет субсидий.

А вот что касается образования, в Европе оно фактически бесплатное. Поэтому спорт становится в некотором роде помехой – отвлекает от учебы.

- Почему вы не захотели работать тренером?

- У меня есть все дипломы и лицензии, которые требуются для того, чтобы работать по этой специальности во Франции. Но это не Америка, где тренер может выбирать график работы. Здесь ты можешь работать по вечерам, плюс в субботу и среду, когда у детей нет занятий в школе. А по воскресеньям проводятся соревнования. Другими словами, при таком графике собственных детей я не буду видеть вообще. И зачем тогда было их рожать? Мне достаточно того, что я своего первого сына в детстве толком не видела. Никогда не забуду, как Валя стоял перед моей мамой-инженером на коленях, упрашивая ее, чтобы она оставила свою работу ради того, чтобы я могла ездить в зал на «Круглое» и его тренировать. Вы ведь наверное в курсе, как именно я стала тренером собственного мужа?

- Нет, этого не помню.

- В 1988-м, когда все поехали в Сеул на Олимпийские игры, Валька считался третьим-четвертым номером сборной, то есть гарантированно попадал в состав команды. Но когда в день соревнований я включила телевизор, то с ужасом увидела, что мужа на помосте нет. Что он только одежду за всеми носит, что всегда вменялось в обязанность запасному.

Почему так произошло, я не знаю до сих пор, хотя определенные догадки на этот счет у меня есть. Дело в том, что незадолго до тех Игр Диму Билозерчева, который однозначно считался первым номером сборной, чуть было не убрали из команды за то, что он нарушил режим. По этому поводу было устроено общее собрание и когда стали голосовать, Валька первым поднял руку – а ведь они с Димкой на тот момент вместе тренировались у Александра Александрова.

Когда я узнала об этом, мы даже поссорились. У меня в голове не укладывалось: как вообще можно голосовать за то, чтобы кого-то наказать, при том, что ты сам в плане соблюдения режима никогда не был святым? Может быть, эта история в дальнейшем и сыграла свою роль – не знаю.

Важнее было другое. В сборной всем было хорошо известно: если Леонид Аркаев кого-то убирает из команды, в сборную такой спортсмен не возвращается уже никогда. Поэтому когда Александров после Игр в Сеуле стал работать с женской командой взамен Андрея Родионенко, желающих тренировать Могильного просто не нашлось. И что нам оставалось делать? Только начать работать вместе.

- Аркаев не возражал против этого?

- Из зала не выгонял, но делал вид, что меня не замечает. Остальные тренеры открыто над нами смеялись. Из женщин в мужском зале тогда работала только массажистка Вера, которой не разрешалось заходить в зал в принципе – она могла разве что посмотреть тренировку, стоя в дверном проеме. Ко мне отнеслись более снисходительно: все-таки у меня уже было в гимнастике определенное имя. Валька же в 1989-м выиграл два золота и серебро в многоборье на чемпионате мира в Штутгарте, а через год стал абсолютным чемпионом Европы в Лозанне, выиграв попутно коня и брусья.

Я на тот чемпионат не ездила, как и на предыдущий – меня не включали в состав. Но когда команда вернулась из Лозанны в Москву, Аркаев собрал всех на Круглом перед одной из тренировок и сказал: «А теперь я хочу представить всем вам настоящего тренера. Оля, иди сюда. Прошу любить и жаловать!»

Хотя если честно, тренировать собственного мужа я никогда не пожелаю и врагу. Все шишки, все раздражение летит и в зале, и дома, только на тебя. При этом нужно не вступать с человеком в конфликт, а только поддерживать его.

- Чем же вы будете заниматься, когда вырастут дети?

- Меня постоянно спрашивают об этом все наши друзья. Наверное, стану заниматься домом – тем, который только предстоит отстроить. Но до этого мои дети еще должны успеть выиграть Олимпийские игры.