Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Советские гимнастки работали на бревне не хуже четырёхкратной олимпийской чемпионки Симоны Байлз. Об этом в интервью RT заявила прославленная гимнастка Оксана Чусовитина. По её словам, американка «пашет на снарядах», как спортсменки из СССР, и поводов подозревать её в употреблении запрещённых веществ нет. Также 45-летняя обладательница золота ОИ-1992 рассказала, что собирается делать после завершения карьеры, вспомнила свою первую Олимпиаду и призналась, что никогда не выйдет на соревнования в комбинезоне.

Разыскать Чусовитину удалось на тренировочных сборах в Германии.

— Два года назад на чемпионате мира в Штутгарте вы впервые за много лет выступали в многоборье. Сейчас снова вернулись к одному снаряду?

— Да. Восстановить многоборье мне было нужно, чтобы отобраться на Олимпиаду в Токио. Готовить один опорный прыжок я посчитала слишком рискованным: любая случайная ошибка — и ты теряешь все шансы. Могу сказать честно, выступать в многоборье мне сейчас уже тяжеловато. Поэтому к чемпионату мира два года назад мы сделали оптимальный вариант программы лишь с тем, чтобы набрать определенную сумму баллов и пройти на Олимпиаду.

— Перед Играми-2016 назад вы сказали мне, что мечтаете завоевать олимпийскую медаль для Узбекистана. Сделать это в Рио не получилось. О чём мечтаете сейчас?

— Цель подняться на пьедестал существует до сих пор. Я очень серьёзно готовлю опорный прыжок, его сложность ничем не отличается от сложности прыжков тех девочек, которые выступали в финале чемпионата мира в Штутгарте и выступают сейчас, так что, считаю, что бороться за медаль вполне реально. Не имея цели очень сложно идти вперёд. Хотя мне никогда не требовалась какая-то дополнительная мотивация. Мне просто нравится то, чем я занимаюсь.

— Но ведь так было не всегда? В какой момент вашей спортивной жизни понятие «я должна» и работа под постоянным тренерским принуждением сменилось понятием «я хочу»?

— В 2002-м, когда заболел Алишер, и мы переехали в Германию. Многие до сих пор считают, что у меня не было тогда никакого другого выхода, кроме как тренироваться и зарабатывать деньги на лечение сына, но это не так. Немцы сразу мне сказали: если ты не сможешь, Оксана, никто тебя заставлять не будет. Мы в любом случае поможем тебе вылечить ребёнка. И действительно помогали, содействовали с получением гражданства, чтобы Алишер мог получать в Германии бесплатное лечение и мне не приходилось бы думать о том, как собрать деньги. В зал я тогда приходила с единственной целью — чтобы не сойти с ума, пока сын в больнице.

Как раз тогда я поняла, как много удовольствия можно получить от тренировок, когда ты осознанно сам хочешь работать на снарядах, выступать в соревнованиях.

— Атлеты-ветераны, прошедшие большой спорт, любят говорить, что в каком-то возрасте ты начинаешь чувствовать абсолютно все прошлые травмы, даже самые мелкие. У вас это состояние еще не наступило?

— Нет, и никогда не наступит.

— Откуда такая уверенность? У вас, насколько помню, оперированы оба плеча, был дважды порван ахилл...

— Я очень хорошо знаю свое тело. Знаю, как работать, как избежать проблем. А травмы... Если говорить о профессиональном спорте, вряд ли там вообще можно найти абсолютно здорового человека. Просто кто-то об этом очень много говорит, а кто-то — нет. Вот и всё. Ключевой момент здесь в том, как мне кажется, насколько правильно человек восстанавливался после травм, не форсировал ли работу. Понятно, что после спорта мне так или иначе придется вести достаточно активный образ жизни, не бросать тренировки, но, думаю, ничего страшного со мной не случится.

— Почти все спортсмены, с которыми мне доводилось общаться, признавались, что панически боялись момента ухода из спорта. Вам это чувство знакомо?

— Наверное, мне повезло: у меня замечательная семья, взрослый сын, муж, моя главная опора и поддержка, который всегда поможет мне во всем. К тому же я уже знаю, чем буду заниматься после спорта. Готовлюсь к Олимпиаде, и параллельно начинаю заниматься уже совсем другим делом. Поэтому мне совершенно не страшно.

— Под другим делом подразумеваете тренерскую работу?

— Нет. Собираюсь открыть в Узбекистане свой спортивный клуб — мне даже землю под его строительство уже выделили.

— Под частную гимнастическую школу Оксаны Чусовитиной?

— Это вообще не о спорте история. Скорее, о здоровом образе жизни. Хочу, чтобы в клуб приходила молодёжь, чтобы были группы, в которых могли бы заниматься дети из детдомов, из малоимущих семей. Знаю очень много случаев, когда родители просто не могут платить за то, чтобы ребенок ходил в спортивную секцию. Поэтому и хочу совместно с нашим государством попробовать реализовать такую идею.

— Ваши гимнастические коллеги, работающие в частных школах в Америке, в один голос твердят, что с финансовой точки зрения выгодно делать ставку как раз на массовый, а не на профессиональный спорт.

— Честно скажу, у меня не было и нет мыслей чтобы навариться на этом проекте, заработать какую-то немыслимую кучу денег. Понятно, что у нас будут и платные группы, ведь клуб надо содержать. Сейчас меня очень сильно поддерживает государство, наш Олимпийский комитет. Я знаю, что могу обратиться с любой проблемой, и мне всегда помогут.

— Апрельский чемпионат Европы вы смотрели?

— Да, конечно. С огромным удовольствием: всё-таки все очень долго не выступали. И знаете, что вам скажу: сборная России запросто сможет бороться в Токио со сборной США за первое место в командном зачете.

— Как вы относитесь к разговорам о том, что лидер американской сборной Симона Байлз под видом терапевтических исключений принимает сильнодействующие препараты, которые помогают ей выступать?

— Я этого не знаю, поэтому не могу что-то сказать…

— Но разделяете мнение, что Байлз работает на бревне так надёжно и уверенно, как до нее не работала никакая другая гимнастка?

— Видимо, всё слишком быстро забывается. Найдите и посмотрите видео выступлений на бревне Татьяны Гуцу, Олеси Дудник, Светланы Богинской. Все они работали ничуть не хуже. И могу совершенно твёрдо вам заявить, что мы ничего не принимали. Просто очень много работали. Что касается Байлз, я видела, как она тренируется. Она проводит в зале по восемь часов в день. Пашет на снарядах так, как когда-то в сборной СССР пахали мы. Говорить после этого, что Симона побеждает нечестно, я бы точно не стала.

— Сколько часов в день сейчас тренируетесь вы?

— По два часа. Но у меня другая история. Мне очень сильно помогает тот багаж, который я накопила ещё в советские времена. Сейчас любят рассуждать о том, что во времена Александра Александрова, когда он работал с нашей женской командой, всё было слишком жёстко. Да, жёстко, потому что он нас требовали результат. И я очень благодарна Александрову за то, что он дал мне тот фундамент. Считаю, что никогда нельзя забывать тренеров, которые сделали для нас столько хорошего.

— За почти тридцать лет своих олимпийских выступлений вы, можно сказать, стали иконой своего вида спорта, достигли совершенно невероятной популярности. Каково жить, когда твоя жизнь не огорожена никакими рамками, когда любой может нарушить твое личное пространство? Хотя бы иногда вы устаете от этого?

— В Узбекистане в этом отношении все очень корректно себя ведут, и журналисты, и обычные люди. К тому же в отношении с прессой давно сложилась система: все интервью должны быть предварительно согласованы с Олимпийским комитетом. В этом году я заранее всех предупредила, что в последние месяцы перед Играми никаких интервью давать не буду, хочу спокойно поготовиться. Все разговоры — потом.

— То, что вы сейчас являетесь не только спортсменкой, но и членом комиссии атлетов Международной федерации гимнастики — это дополнительные хлопоты?

— Не слишком. Мы принимаем участие в обсуждении новых правил, каких-то узко-специальных проблем. Из последнего — вопрос с использованием спортсменками длинных закрытых комбинезонов вместо традиционных купальников. Таких, как те, что использовали на чемпионате Европы немки.

— Мне кажется, что закрыть всё тело стремятся, прежде всего, те, у кого есть проблемы с лишним весом. В этом случае всем девушкам хочется утянуться в черное с ног до головы.

— Ну, вот, наверное, да. С моей точки зрения всё, что происходит вокруг этой темы, просто бред. Ах, меня фотограф в шпагате сфотографировал! Так тебя до этого двадцать лет в шпагате фотографировали, ничего страшного не было, получается? Я не понимаю этой темы. И никогда не надену комбинезон. У меня прекрасная фигура, я не стесняюсь своего тела. Да и потом, выступать в комбинезоне просто неудобно. Не говоря уже о том, что весь этот ажиотаж вообще выглядит странно — комбинезоны в нашем виде спорта никто не запрещает и не запрещал никогда: почитайте правила — в них всё давным-давно прописано.

— Как обстоит дело с вашим давним увлечением конным спортом?

— Сейчас на это снова нет времени. Хотя пока был карантин, я регулярно каталась. Муж даже подначивать стал: мол, с гимнастикой закончу, и сразу на конный спорт нужно переключаться.

— Может, действительно, стоит об этом подумать?

— Сначала надо подготовиться к этим Играм, выступить в Токио, и только потом уже думать о чем-то другом.

— После того, как ваша спортивная карьера будет завершена, вы планируете выполнять административные функции, или работать практикующим тренером?

— Посмотрим по обстоятельствам. Точно могу сказать одно: после Олимпиады я хочу взять всю свою семью, и, наконец-то, втроем, вместе куда-то выехать. Это прямо вот моя первая задача. В этом плане я даже пандемию и связанный с ней карантин воспринимала, как благо. Во-первых, столько времени дома никогда не проводила. Пробовала всё. Научилась готовить, научилась на велосипеде кататься.

— В смысле?

— В прямом. В детстве это было слишком большой роскошью, мои родители не могли позволить себе такую покупку, так что сейчас я просто реализовала детскую мечту. Ездила на велосипеде по городу и впервые увидела, какой красивый Ташкент весной. Дома впервые почувствовала себя настоящей женой. Ухаживала за мужем. Это, оказывается, приносит такое удовольствие... Муж даже спросил как-то: а может, ну её, эту Олимпиаду?