Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Говорят, что, когда в Венгрии только обсуждался состав олимпийской сборной и уже было известно, что за мужскую команду будет играть Юдит Полгар, причем на первой доске, сама шахматистка сочла нужным отказаться, предоставив выбор маститому ветерану. Портиш предложение отклонил, что дало повод шахматной общественности заговорить об исчезающих амбициях великого мастера.

Но это - слухи. Фактом же является то, что свою первую шахматную Олимпиаду Портиш играл в Москве в 1956-м. Тридцать восемь лет назад. А сейчас - снова в Москве - играет восемнадцатую. Восемь раз за это время принимал участие в матчах претендентов на звание чемпиона мира, дважды доходил до полуфинала.

- Мистер Портиш, за 38 лет вы пропустили две Олимпиады. Почему?

- В 1976-м - по политическим причинам. Олимпиада проводилась в Израиле, и соцстраны не принимали в ней участия. А четыре года назад я был секундантом Анатолия Карпова в претендентском цикле. И, кстати, только три месяца назад, в сентябре, решил, что могу позволить себе еще раз выступить на Олимпиаде.

- Знаю, что вы всегда весьма неоднозначно относились к ситуации, когда шахматистам, в частности - из бывшего СССР, помогает большое количество секундантов. Вам пришлось изменить точку зрения?

- Я пришел к выводу, что быть секундантом крайне интересно. Особенно когда работаешь с очень сильным игроком. Я впервые выступал в таком качестве, и мне просто-напросто стало любопытно, сумею ли я реализовать в работе с другим игроком свой собственный опыт. Хорошо у меня получилось или нет - лучше спросить у Карпова. Но быть секундантом - чрезвычайно тяжелая и нервная работа.

- И все же, если бы вам несколько лет назад сказали, что вы станете чьим-нибудь секундантом, вы бы в это поверили?

- Конечно, я больше привык к тому, чтобы секунданты работали на меня. И вообще считаю, что правильнее было бы во всех ситуациях полагаться на себя. Поэтому, даже когда я прибегал к чужой помощи, никогда не обвинял секундантов в том, что они плохо делают свою работу. В конце концов я же сам их выбирал.

- Неужели за вашу многодесятилетнюю карьеру не было случая, когда поражение становилось прямым следствием плохой работы ваших помощников?

- Мне не хотелось бы так категорично ставить вопрос. Действительно, был случай, в котором многие сторонние наблюдатели были склонны обвинять моих секундантов. Когда в 1980-м я играл претендентский матч с Хюбнером, одна из партий была отложена в категорически выигрышной для меня позиции. У меня было трое секундантов, и я решил, что вполне могу доверить анализ им, а сам заняться обдумыванием следующего поединка. В итоге победа была упущена, а, главное, я потерял последний шанс сравнять счет.
Тогда я было зарекся иметь дело с секундантами вообще, но, если разобраться, это ведь была моя вина, что я как следует не проверил работу помощников. А когда мне вновь пришлось играть в претендентском цикле, я пришел к выводу, что готовиться в одиночку очень тяжело психологически. Особенно если твой соперник приезжает на матч с целой бригадой помощников.

- Сколько раз за вашу шахматную карьеру вы играли в командных соревнованиях на второй доске?

- С 1962-го по 1988-й ни разу.

- Видимо, этот факт для вас не особенно приятен, раз вы так хорошо помните, когда впервые оказались в Венгрии вторым?

- Сейчас я к этому отношусь спокойнее. Не могу сказать, что номер доски для меня совершенно не имеет значения, но я - реалист. Гораздо больше честолюбивых планов у меня сейчас связано с музыкой.

- А как вы вообще относитесь к тому, что в вашем олимпийском шахматном оркестре первую скрипку играет женщина?

- К тому, что женщины играют в мужских турнирах, давно привыкли все. Почему я должен относиться к этому иначе? Мы играем в одну игру, одними и теми же фигурами, по одним и тем же правилам. Хотя, должен сказать, играть с женщиной и, тем более, проигрывать ей, не всегда бывает приятно.

- В одном из ваших интервью вы сказали, что, если бы были тренером Юдит Полгар, первое, что сделали бы, - запретили ей играть в мужских турнирах.

- Не помню, чтобы я говорил подобное, но, скорее всего, так бы и поступил. Кстати, периодически я обсуждаю эту тему с отцом Полгар - мы тренируемся в одном клубе. У Юдит, на мой взгляд, есть все шансы стать чемпионкой мира, и, думаю, это было бы престижнее для Венгрии, нежели то, что она играет - пусть и успешно - в мужских турнирах. С другой стороны, чемпионкой мира среди женщин вполне может стать и сестра Юдит - Жужа.

- Вам когда-нибудь предлагали стать тренером или консультантом какой-либо из сестер Полгар?

- Много раз. Но в таких случаях я всегда отвечаю, что слишком эгоистичен и нетерпелив, что тренеру категорически противопоказано. К тому же, я всегда был слишком занят собственными проблемами, а сейчас еще и музыкой - и весной собираюсь выступить с сольным концертом в Будапеште. Кстати, я безумно восхищаюсь вашим певцом Нестеренко. И у нас с Карповым, когда мы работали вместе, было даже шутливое соглашение, что если я когда-нибудь обыграю Каспарова, то Карпов организует мне вокальную стажировку у Нестеренко.

- Вы в таких хороших отношениях с Карповым?

- Я склонен считать, что с Каспаровым у меня отношения не хуже. Как, впрочем, и с большинством шахматистов. Мы все играем в одну игру, и не наша вина, что в этой игре победителем может стать кто-то один.

- Да, но сейчас чемпионов двое.

- Трое. Не забывайте, Бобби Фишера не удалось обыграть никому. Но я смотрю на эту ситуацию философски: существует масса видов спорта, где чемпионов десятки. От этого они не становятся менее интересными. Но все равно считаю, что заниматься музыкой предпочтительнее.

- Как давно вы сочетаете музыку и шахматы?

- Если начинать с самого начала, то первым моим увлечением была все-таки музыка. Я играл на скрипке с пятилетнего возраста. Шахматы мне подарили в 12. Мы стали учиться вместе с братом, но поскольку получаться стало гораздо лучше у меня, то довольно скоро я пришел к выводу, что добиться успеха в шахматах намного легче, нежели в музыке. И, что немаловажно, - что шахматы не требуют столь же изнурительных занятий.

- И до сих пор так считаете?

- Конечно, нет.

- Люди вашего поколения довольно часто говорят о том, что шахматы становятся все более компьютеризированными, и это создает проблемы психологического плана. Вам тоже?

- У меня проблем нет, потому что компьютерами я не пользуюсь. Я их ненавижу. Естественно, какие-то компьютерные распечатки я получаю - сейчас практически вся последняя информация заложена в компьютерах, но это не меняет моего к ним отношения. Гораздо больше я доверяю своему опыту и интуиции. Если же попадается сложная или незнакомая позиция, то мне доставляет огромное удовольствие проанализировать ее самому. Что же касается так называемого «нового поколения» шахматистов, то не думаю, что они умнее нас. Уверен, единицы по-настоящему владеют теорией, изучали партии, скажем, Стейница, других гроссмейстеров того времени. На одних компьютерных разработках долго не продержишься, надо иметь за душой основательную базу. Впрочем, это - не только шахматный принцип.

- Вы до недавнего прошлого выступали за социалистическую страну. Это осложняло вам жизнь как шахматисту или, наоборот, давало преимущества?

- Венгрия, на мой взгляд, никогда не была особенно социалистической. Впрочем, капиталистической тоже. Затрудняюсь сказать о преимуществах, но недостатки были двойные: у нас никогда не было «капиталистических» денег и такой помощи, какую, скажем, предоставляло государство лучшим шахматистам СССР.

- Сколько часов вы сейчас ежедневно проводите за шахматной доской?

- Никогда не считал. Если у меня нет настроения, то за доску я не сажусь вообще.

- Я изменю вопрос. Сколько часов в сутки вы способны проводить за шахматами?

- Если нужно - двадцать четыре. От шахмат я не устаю.

- Странно. В большинстве видов спорта люди заканчивают выступать именно потому, что выдыхаются психологически. По всем законам этот момент в вашей карьере должен был наступить давным-давно.

- Ну, шахматы - это ведь не спорт…

- И вам не важно, какое место в этом «неспорте» занимаете именно вы?

- Конечно, важно. Более того, после особо сокрушительных поражений я все чаще подумываю о том, чтобы вообще прекратить играть. К тому же мне все труднее даются перелеты из одной страны в другую. И вообще я пришел к заключению, что люблю сидеть дома. А недостаток активности компенсировать, скажем, плаванием.

- Почему не теннисом? Более интеллигентный вид спорта.

- У меня всю жизнь крайне плохо складывались отношения с мячом. Я люблю поговорить в процессе игры, а моим партнерам это почему-то не всегда нравилось. Одно время увлекался тяжелой атлетикой, но после того, как мы с женой переехали в новую квартиру, она запретила держать дома штангу, мотивируя тем, что я все время ее роняю и порчу дома пол. Вообще я занимался множеством видов спорта и обнаружил странную закономерность: чем больше я испытываю физических и моральных страданий, тем больше мне нравится занятие, которое их доставляет.