Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет
Главная
От автора
Вокруг спорта
Комментарии
Водные виды спорта
Гимнастика
Единоборства
Игры
Легкая атлетика
Лыжный спорт
Технические виды
Фигурное катание
Футбол
Хоккей
Олимпийские игры
От А до Я...
Материалы по годам...
Translations
Авторский раздел
COOLинария
Telegram
Блог

HotLog
SpyLOG
Шахматы
Борис Гулько: «ГЛАВНУЮ ПАРТИЮ В ЖИЗНИ Я УЖЕ ВЫИГРАЛ»
Борис Гулько
Фото © Дмитрий Солнцев
на снимке Борис Гулько

Он покидал Советский Союз не первым из решивших уехать шахматистов. Но, пожалуй, тот, девятилетней давности отъезд был одним из наиболее трагичных. И в первый же день шахматной Олимпиады, рассматривая удивительно обаятельного и симпатичного собеседника, я вспоминала слова, сказанные мне накануне коллегой: «Если Гулько начнет говорить, тебе останется только крепче держать диктофон - чтобы не выпал из рук от того, что ты услышишь».

- Давайте начнем с того самого момента, когда вы решили уехать. Как я понимаю, это случилось не девять лет назад, а гораздо раньше?

- Мы действительно семь лет до отъезда были отказниками.

- Мы - это кто?

- Я, моя жена - тоже шахматистка Аня Ахшарумова и сын.

- Удивительно, до чего тесен мир. Двадцать с лишним лет назад на спартакиаде школьников в Алма-Ате мы с Аней жили в одном гостиничном номере, но все, что я помню о ней, - что она все время играла в шахматы с очень толстым мальчиком из сборной Москвы. И, помню, когда прочитала об Анином отъезде, страшно удивилась, что она оказалась способна на такой шаг.

- Ну, мысли об отъезде возникли сперва у меня, и поводов было не так мало. Во-первых, я понимал, что, уехав, стану просто свободным человеком с профессиональной точки зрения - то есть как минимум получу возможность играть в тех турнирах, в которых хочу. В Союзе же спорткомитет почему-то не хотел, чтобы я играл в шахматы. Во-вторых, я не испытывал никакой любви к коммунистической идеологии. Ну и, наконец, была чисто национальная причина - в то время был очень сильно развит государственный антисемитизм.

- Вы говорите, что спорткомитет «почему-то не хотел». Почему?

- Меня не любило начальство… Как, впрочем, и я его. Разница была только в том, что моя нелюбовь не имела для спорткомитета никаких последствий. В 1975 году я поделил второе место на чемпионате СССР, оказался среди сильнейших шахматистов страны, а, соответственно, и мира и мог претендовать на то, чтобы выезжать за границу. Вот тогда я впервые задумался о том, насколько тесно спорткомитет связан с КГБ. Видимо, потому, что КГБ заведовал поездками, а для большинства советских людей заграница в то время была чем-то ирреальным и мистическим. Мои отношения с этим ведомством сложились точно так же, как со спортивным: они не любили меня, я - их, в итоге за границу меня не выпускали. Не думаю, что те чиновники были плохими людьми, однако я далеко не уверен, что шахматами надо заведовать.
Во всяком случае, сейчас я приезжаю на интересующие меня турниры и знаю, что продолжу это делать даже в том случае, если президент американской федерации будет убежден в том, что делать этого мне не стоит.

- Насколько я помню тот период, очень многое в советских шахматах происходило по принципу: удобно это шахматисту номер один, то есть Анатолию Карпову, или противоречит его интересам. Вы были одним из сильнейших, но, если не ошибаюсь, никогда не участвовали в подготовке чемпиона мира к главным матчам, как в то время делали многие гроссмейстеры. Так?

- Тогда ведь было очень выгодно помогать, потому что за это спорткомитет платил поездками. Мне тоже однажды сделали предложение. Технический директор Карпова встретился со мной и сказал, что Анатолию Евгеньевичу кажутся интересными некоторые мои идеи и он готов был бы со мной поработать. Я ответил, что мои идеи мне тоже нравятся. В итоге за свою советскую карьеру я все-таки сыграл в трех достаточно интересных турнирах, но уже в первый год своей свободной жизни сыграл неизмеримо больше.

- Обычно люди, которые даже сейчас - безо всяких проблем - уезжают на Запад, довольно долго мучаются в поисках работы, да и просто привыкая к совершенно новой жизни. Вам удалось этого избежать?

- Вы знаете, да. Можете мне не верить, но первые полтора года после отъезда я упивался чувством свободы. Чем бы ни занимался. Был даже случай, когда я промучился всю ночь от того, что у меня страшно разболелся зуб мудрости. В таком состоянии утром я отыграл партию, потом зуб вырвали, я снова поехал играть и, сидя с полным ртом крови, вдруг задумался, пропало у меня в связи с дикими физическими мучениями чувство счастья - или нет? И понял, что нет.

- На что же вы жили?

- Хороший вопрос, особенно если учесть, что в то время уезжавшим из СССР выдавалось по 200 долларов на семью. Но мы с Аней продолжали играть в шахматы, в первый же год я выиграл довольно много турниров и в сравнении с двумястами долларов гонорары за выигранные турниры казались фантастическими.

- Вам ни разу не пришло в голову попробовать зарабатывать чем-то другим?

- Я склонен считать, что хорошо играю в шахматы. Скажем, своей университетской профессией психолога в США я зарабатывал бы значительно меньше.

- Кстати, когда вы уезжали, то заранее знали, что едете в США?

- Понятия не имели, куда. Все это было очень драматично. Мы отчаянно бились, чтобы просто уехать. Я провел три голодовки. Довольно дурацкое занятие - тяжелое и малоэффективное. Мы проводили демонстрации, что тоже было непросто, поскольку в то время подобной практики в СССР практически не было. Когда мы впервые вышли на площадь, то не имели ни малейшего представления о том, где придется проводить ночь. Нас действительно арестовали - правда, через несколько часов отпустили. Потом к нам стали присоединяться и другие отказники - демонстрации были ежедневно, кроме субботы. На последней из этих демонстраций было уже 50 человек, и это действительно было впечатляющее событие. После чего нас, кстати, и отпустили. Но даже когда разрешение было получено, я продолжал помогать другим организовывать демонстрации уже как профессионал в этой области.

- Третья профессия?

- В каком-то смысле - да. И знаете, когда я уехал, мне было не то чтобы обидно, но очень странно чувствовать, что колоссальные знания, которые я наконец получил, - как бороться с советской властью, с КГБ, - абсолютно бессмысленны и никогда мне не понадобятся. Хотя я до сих пор считаю, что тогда выиграл главную партию в своей жизни.

В итоге мы оказались в Израиле, и я почти сразу задумался о том, что с профессией шахматиста надо выбирать страну побогаче. Поэтому, когда нам предложили перебраться в США - приглашение поступило от американской организации Chess Foundation, мы сразу согласились.

- Почему же Аня в Америке прекратила играть?

- Первое время играла, и довольно успешно, причем в мужских турнирах - женских в Америке практически нет.

- Чем это объяснить?

- Женские шахматы - вещь, на мой взгляд, довольно искусственная. Шахматы - не бокс, не бег, где мужчина имеет естественное преимущество. Даже здесь, на Олимпиаде, одну из сильнейших команд - венгерскую - возглавляет женщина - Юдит Полгар, у которой двадцатый рейтинг в мире.

- Согласно такой логике в шахматы следует играть только ей, а двум другим сестрам - чистить на кухне картошку?

- Ну почему же? Практика показывает, что женщины, независимо от рейтинга, достаточно уверенно чувствуют себя в мужской компании. И в большинстве стран отнюдь не считают себя ущемленными. Что же касается Ани, то в США она очень увлеклась своей новой работой - компьютерным программированием. Делает «думающие» программы, цель которых - находить наиболее точные ходы в неясных ситуациях в банковском бизнесе, торговле…

- С такой специальностью, учитывая специфику США, она должна зарабатывать больше вас.

- Так оно и есть.

- Это не ущемляет вашу мужскую психологию?

- Нет. Я довольно реалистично смотрю на жизнь. Кто-то зарабатывает больше, кто-то меньше, но это отнюдь не значит, что один при этом хуже или лучше другого. Я не стремлюсь к лидерству.

- Даже в шахматах?

- Я никогда не был склонен рассматривать шахматы, как чистый спорт.

- То есть были начисто лишены честолюбивых мечтаний, скажем, стать чемпионом мира?

- Когда я мог реально на это претендовать, то, увы, был лишен возможности играть. Хотя, надо сказать, попытку поближе пробиться к этому титулу я сделал и этим летом - в четвертьфинальном претендентском матче с Найджелом Шортом. Но проиграл. Мы трижды сыграли вничью, в середине матча я подхватил вирусную инфекцию, был вынужден играть с очень высокой температурой, в итоге проиграл в коротких дополнительных партиях. Это было страшно обидно, потому что я был в хорошей форме и считал себя достаточно здоровым человеком - до этого ничем не болел много лет.

Но опять же, в том цикле мной были сыграны неплохие партии, так что считать матч полностью проваленным я не могу. Да и вообще спортивные поражения переживаю достаточно легко. Будут ведь новые партии. Да и играть я пока не устал.

- Я очень часто слышала от шахматистов, с которыми приходилось беседовать, что шахматы - страшная, очень опасная для мозгов и здоровья вещь. Пример Стейница, Морфи, Мекинга может вообще заставить сторонних наблюдателей задуматься о том, что удел шахматных гениев - психушка.

- Я много думал об этом в последнее время и пришел к выводу, что сейчас шахматы действительно переживают период психопатии. Естественно, я имею в виду медицинский термин. Но убежден, что для того, чтобы в это состояние впал конкретный шахматист, нужна определенная психическая предрасположенность и полная зацикленность на игре. Таких людей не так много. В большинстве случаев, насколько мне позволяет судить мой опыт, шахматисты - люди интересные. Чтобы играть серьезно, а шахматы - дело серьезное, нужны определенные способности. Способные же люди, как правило, любопытны, много знают, много путешествуют, обладают хорошей памятью…

- А вам не кажется странным, что серьезная, изобилующая человеческими трагедиями игра на самом деле - не что иное, как искусственный, от начала и до конца придуманный мир?

- Практической пользы от шахматистов действительно немного. Башмаков мы не тачаем… Но с другой стороны, в мире так много профессий, которые приносят человечеству только вред, что если составить перечень людских занятий, то шахматы займут там вполне достойное место.

Профессионалами же становятся далеко не все, кто начинает играть. Шахматы - прекрасное средство для воспитания характера, памяти, аналитических способностей. Я уже не говорю об эстетическом удовольствии, которое доставляет любителям этого вида спорта игра выдающихся мастеров. Кстати, в США не так редки случаи, когда очень солидные, уважаемые люди - политики, профессора - проводят уик-энд в шахматных турнирах, предпочитая это занятие всему остальному.

- Ваши американские соседи в курсе того, что живут в одном городе с выдающимся мастером?

- Нью-Джерси - достаточно русский по составу населения штат. Думаю, фамилия моя там известна, хотя в лицо не узнают, разве что на той улице, где я живу. Но это меня ничуть не расстраивает. Тем, кто рвется к славе, в США надо играть в бейсбол.

1994 год

© Елена Вайцеховская, 2003
Размещение материалов на других сайтах возможно со ссылкой на авторство и www.velena.ru