Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Быть женой выдающегося спортсмена или тренера - вовсе не семейное положение. Скорее, профессия. Поэтому, познакомившись с супругой главного тренера футбольной сборной России Георгия Ярцева я тут же попросила ее об интервью.

ТОТ САМЫЙ ЯРЦЕВ

Ярцевская кошка встретила меня с явным пренебрежением. Оглядела искоса, брезгливо поворошила лапой кусочки сухого корма в своей миске и невозмутимо занялась вылизыванием серой велюровой шубки.

- Она у нас такая, - улыбнулась Люба. - Ни к кому не подходит, никого не признает. Лишь иногда позволяет себя погладить. Жора частенько подшучивает: «Учись. Вот как должна вести себя настоящая женщина!»

- Многие мои коллеги давно обратили внимание, что с чувством юмора у вашего мужа все в порядке.

- Этим и подкупил. Познакомились мы в 70-м в Смоленске, на автобусной остановке. Мне было 18. Когда Жора сказал, что служит в армии, это неприятно поразило. Тогда считалось, что с солдатами встречается определенный круг девушек, к которому я себя никогда не причисляла. Только потом узнала, что это - «тот самый Ярцев», который «искрил» во второй лиге - была такая команда в Смоленске - «Искра».

Футболистов знал весь город. Это был совершенно особый клан. Окруженный и вниманием, и почетом, и девушками... Не могу сказать, что на меня это производило какое-то впечатление. Более того, в глубине души была уверена, что спортсмены - не бог весть какие интеллектуалы. И вдруг обнаружила, что Жора - безумно интересный собеседник.

Предложение он сделал на Новый год - пришел к родителям просить моей руки. Все было очень торжественно, красиво, Жора купил кольцо. И почти год я ходила невестой, поскольку ближайшее «окно» в футбольном календаре (у каждой девушки футболиста такой календарь был всегда при себе) нашлось только 28 августа. Зато свадьба получилась такой пышной, что пришлось снять в ресторане не один, а целых два этажа.

В Смоленске Жора считался лучшим игроком. А сразу после свадьбы получил приглашение в Гомель. Так что нашу самую первую квартиру мы получили уже там.

- И полностью окунулись в футбольную среду?

- Конечно. Когда муж после тренировки прибегал домой, мы всегда садились на пол перед телевизором - в квартире даже мебели толком еще не было - и смотрели футбол высшей лиги. Тогда играли Прохоров, Булгаков, Ловчев. Муж вслух комментировал все их действия на поле, переживал, а я смотрела на него и думала: «Господи, какой же у меня Жорка талантливый! Ну почему он во второй лиге играет?»

По-настоящему основательно мы обустроились только в Костроме - родном городе мужа. Помню, ехала туда с мыслью, что ему, наверное, заканчивать уже надо в футбол играть. 27 лет все-таки. У нас была огромная, полностью обставленная квартира в центре города, никогда не возникало вопросов, на кого оставить сына и есть ли у него компания. Очень помогали Жорины родители и родственники, с которыми у меня сразу сложились замечательные отношения.

Я до сих пор не перестаю удивляться, насколько Жора любит своих близких, как предан семье - за каждого чувствует свою личную ответственность. Он вообще очень семейный человек. Всегда рвется домой после матча. Если проиграл - отойти, если выиграл - поделиться радостью. В какой-то степени муж - настоящий домостроевец. Ему очень важно, чтобы я была дома. Никогда не случалось, чтобы я его не встретила, когда он возвращается из поездок.

В Костроме Жора довольно быстро стал лучшим нападающим, почти национальным героем. Но в глубине души я по-прежнему переживала. Чувствовала, что он заслуживает большего. Видела, насколько серьезно он относится к тренировкам. По молодости мы могли и загулять где-то, но не было случая, чтобы утром муж опоздал на тренировку.

- О том, чтобы когда-нибудь оказаться в Москве, мечтали?

- Даже не задумывалась. Команду тогда тренировал Анзор Кавазашвили. Иногда к нему из Москвы приезжала жена. Яркая такая женщина. Смотрела на нее и думала: «Надо же, какая красивая. Москвичка...»

Это была какая-то совсем другая жизнь. И так получилось, что именно Анзор, когда мы уже собирались заканчивать с футболом, вдруг предложил мужу поехать в Москву на просмотр к Бескову. Я поддержала: «Поезжай, - говорю. - Привезешь апельсинов, колбаски»... Кострома же!

Потом узнала, что многим футболистам жены срывали такие приглашения: страшно ведь мужа от себя отпускать. Мне страшно не было. И ему говорила: что бы ни случилось, нам терять нечего. Всегда есть куда вернуться. Тем более что в Костроме у нас было все. Квартира, мебель... Сберкнижка даже была!
Он уехал. И вдруг возвращается за вещами: «Я зачислен в команду, Бесков меня берет».

Я такая счастливая ходила! Помню, Жора первый раз со «Спартаком» за границу поехал - в Италию, привез мне джинсы. Они не налезают, а он мне знающим таким тоном и говорит: «Любочка, их лежа надевать надо». Так смешно было - на работу в этих джинсах пришла - в институт «Костромагражданпроект», - так там со всех этажей бегали на меня смотреть. Даже уволить хотели за столь неприличный наряд.

СВИДАНИЕ В КОММУНАЛКЕ

- Когда же вы перебрались к мужу?

- Жора в очередной раз уехал в Москву и через некоторое время пригласил к себе - отметить мой день рождения. Помчалась в магазин, шубу купила искусственную, шапку какую-то невероятную - только щеки из под нее торчали - и поехала. «Спартак» в тот день играл в Лужниках, народу собралось... И вдруг Жора забивает.

У меня обморочное состояние было: я - в Москве, на знаменитом стадионе, на табло фамилия мужа горит... И думаю: «Сейчас все закончится, и он меня в ресторан поведет - праздновать!»

Еле дождалась конца матча. Спускаюсь вниз - Жора какой-то нервный, весь трясется. И говорит вдруг: «Ты что, какой ресторан? Я устал!»

Расстроилась ужасно. Остановилась тогда в коммуналке у друзей, как туда добирались, вообще не помню. Зато помню, как оказались в этой жуткой квартире, в которой даже не смогла заставить себя зайти в туалет - привыкла ведь не просто к чистоте - к хорошему быту

Порезали колбаски, купленной по дороге, налили кипяточку в чашки - и так сиротливо отметили мой день рождения.

На следующий день Жора повез меня в Сокольники: «Поедем смотреть будущую квартиру».
Приехали. Стоит каркас дома металлический, грязь кругом - дело в апреле было. Тут-то я и поняла, что никакой квартиры в этом доме никогда не дождусь. 29 лет мужу, не дай бог травма - и все! Сама себя стала мысленно утешать: мол, ничего страшного. В Костроме у нас условия замечательные, а то, что в «Спартаке» Жора начал приобретать имя, поможет ему найти хорошую работу

В общем - держалась, как могла. А когда села в самолет, вдруг как-то сразу до меня дошло, насколько трудно Жоре в этом городе. Одному, без жилья, без семьи... Насколько сильным в нем должно быть желание чего-то добиться и как для этого нужно работать! Поняла, что у него, как и у всей команды, нет иной цели, кроме как выиграть чемпионат и вернуть «Спартак» в высшую лигу.

Плакала так, что домой прилетела с месивом вместо лица. Но тогда же для меня все встало на свои места. Когда ближе к концу сезона Георгий снова пригласил меня в Москву - дом уже был достроен. А в третий приезд нам вручили ключи от квартиры. Она была двухкомнатной, очень простой по планировке и с каким-то ужасным серым линолеумом. Вагиз Хидиятуллин поливал его шампанским - и было совершенно не жалко.

Так и обосновались. Я занималась переездом, ремонтом, Жора рос как игрок. Со всеми великими мы уже дружили, вместе ездили на концерты, в театры - под влиянием Бескова. Кроме Ловчева и Прохорова, все были немосквичами и жизнь ту воспринимали с восторгом. Мне до сих пор небезразличен никто из тех, с кем Жора играл. Сначала - в первой лиге, потом четыре года - в высшей. Тот кусочек «Спартака» - самый дорогой.

ЗИГЗАГИ СУДЬБЫ

- Переход на тренерскую работу дался вашему мужу болезненно?

- Я прекрасно понимала, что спортивная карьера рано или поздно должна закончиться. Чувствовала приближение этого момента. Как только Бесков стал заменять Георгия, сама себе сказала: «Все, Любочка!». Редкий случай, но Жора оставил команду без всякого осадка на душе. Доиграл до конца сезона, пожал руку Бескову - и ушел.

Решил поиграть еще немного - в «Локомотиве». Почему-то была уверена, что у него в этой команде не пойдет, Жора до мозга костей - спартаковец. Так и вышло: на третий день он сломал ногу. Долго сидел дома, что было необычно и непривычно. Я полдня (поскольку Ксюшка была маленькой) работала в библиотеке. С утра отводила дочку в садик, днем возвращалась за ней, а Жора с загипсованной ногой ждал на балконе нашего появления. Скажу честно, иногда даже идти домой тяжело было - настолько угнетало состояние мужа.

Потом гипс сняли. Жора снова начал тренироваться. Еще через несколько дней возвращаюсь с работы, он с балкона мне машет, а рука загипсована.

После этого он и оставил карьеру игрока - начал тренировать ребят в Капотне. Меня поражало, как у него сил хватало ездить по утрам два часа в один конец. На метро, на автобусе.

- В «Красную Пресню» Георгия Александровича пригласил Романцев?

- Да. В Москве мы жили рядом, дети младшие у нас почти одновременно родились, мы вместе гуляли с колясками, помогали друг другу: Наташа, жена Романцева, случалось, сидела с Ксюшкой или на меня своего Валюшку оставляла. Но потом так получилось, что пути мужа и Олега разошлись.

- Вы, насколько знаю, продолжали поддерживать отношения с женой Романцева?

- Да. Считала это абсолютно нормальным: мало ли что может произойти у Жоры, почему я не могу продолжать дружить с тем, с кем дружила? Кстати, во многом благодаря нашим с Наташей отношениям удалось со временем вновь сблизиться семьями.

- Каким образом муж опять оказался в «Спартаке»?

- В 94-м Жора ездил в Америку на чемпионат мира в качестве комментатора. В те времена он постоянно не работал, скорее подрабатывал в туристической фирме. Занимался отправкой ветеранов на различные турниры и так хорошо вписался в эту работу, что она стала почти профессией. К тому же неплохо оплачивалась. Параллельно мужа нередко приглашали на телевидение. И тут позвонил Романцев. И без предисловий позвал Жору в «Спартак» вторым тренером.

- Он сразу принял предложение?

- Да. Они ведь хорошо знают друг друга, мгновенно сработались, и все получалось.

- Почему, на ваш взгляд, у мужа не заладилась тренерская карьера после ухода из «Спартака»?

- Когда Жора из главного снова стал вторым тренером, домой приходил без прежнего настроения. Честно делал свою работу, но когда получил приглашение из «Динамо», принял его не задумываясь.
У дочери, когда она увидела в прихожей сложенные спартаковские вещи, была истерика. Потому что для нас всегда существовала единственная команда - «Спартак». И вся жизнь была связана только с ней.
В «Динамо» же у Георгия сразу сложились конфликтные отношения с руководством. Толстых позвал мужа, по сути, спасать команду, но работать пришлось под постоянным контролем. Каждый день - совет директоров: утром, днем, вечером, постоянное вмешательство в работу.. Иногда увольняли по два раза в день. И дважды - в течение того же дня - восстанавливали.

По утрам видела одну и ту же картину: Жора одевался, останавливался у двери и со вздохом говорил: «Ну, пошел в ловушку». И я стала понимать, что ничего там у него не получится.

В «Роторе», напротив, все вроде бы поначалу было нормально. Но так сложилось, что для мужа на первом месте всегда была семья. Он затосковал. Все время, даже праздники, проводил на базе - оставался вдвоем со сторожем. Мне тоже ужасно не хватало мужа. Готова была все бросить и ехать за ним в Волгоград, но Жора воспротивился. В Москве у нас родилась внучка, да и Ксюшку нужно было готовить в университет.

В работе с командой была другая сложность. Муж постоянно чувствовал неловкость перед ребятами - за то, что в клубе задерживают зарплаты. К таким вещам он всегда относился крайне щепетильно: считает, что, если у ребят не будет денег, тренер не имеет морального права требовать полной самоотдачи. Тем более что у многих - дети.

Потом вернулся в Москву. Никакого психологического срыва в связи с этим не было. Отдохнул и стал потихонечку заниматься ветеранским движением в «Спартаке». После «Ротора» мы приняли очень важное для себя решение. Что никогда больше не расстанемся и не уедем из Москвы. Даже за границу.

ВСЕ НАЧАЛОСЬ С МАСТЕР-КЛАССА

- Как получилось, что Ярцеву предложили возглавить сборную?

- Для нас это была большая неожиданность. Все началось, можно сказать, с благотворительного фонда «Республика «Спорт», который возглавляет Лада Фетисова. Когда она приехала в Россию из Америки, то сразу позвонила мне (мы дружим много лет) - поделиться идеей такого фонда. В Америке подобные программы существуют давно. Их цель - не одноразовая помощь обездоленным детям, а регулярная. Причем - из рук в руки.

С удовольствием согласилась поддержать Ладу. В программу стали втягиваться самые разные люди - меценаты, бизнесмены. Подключился и муж. У него довольно большие связи, он всегда находил игроков для проведения в рамках фонда того или иного турнира, а пообещав что-либо, никогда не подводил. Понимал прекрасно, что Лада выбрала себе тяжелый крест.

Этим летом Георгия и нескольких его игроков пригласили в Волгоград - дать мастер-класс для детских домов. Поехала туда и я. Кроме всего прочего, хотелось посмотреть на базу «Ротора», где муж провел полгода жизни. Поразило, помню, насколько тепло все до сих пор там к нему относятся.
В составе нашей группы были Фетисов и Колосков. Мы ездили по детским домам, смотрели как играют дети и, думаю, в процессе этого общения у Колоскова возникла идея присмотреться к мужу повнимательнее. Я во всяком случае почувствовала, что что-то происходит.

Хотя когда вернулись в Москву, где вовсю обсуждалось состояние дел в сборной и возможные кандидатуры на пост главного тренера, о Ярцеве даже не вспоминали.

- А сам он высказывал соображения, кто может занять место Газзаева?

- Нет. Единственное о чем сожалел, что наша сборная так играет. И постоянно твердил: «Как же хочется поехать в Португалию комментатором! Во всех европейских странах уже был. А в Португалии - никогда».

- Помните, что испытывали во время игры с Ирландией?

- Очень боялась за мужа. Спорт чем хорош - там, даже если проиграл, сразу надо продолжать готовиться дальше. Меня всегда это спасало. А тут провожала, как на Голгофу. Впервые в жизни плакала. Уехала на дачу, чтобы ничего не видеть и не слышать. Напилась снотворного и, засыпая, успела подумать: вся страна и вся Европа уже результат знают, а я - нет.

Проснулась чуть свет и думаю: если проиграли - жив ли он там вообще? А телевизор включать страшно. Стала размышлять, чем бы себя отвлечь. Может грядку какую вскопать? Так грядок нет - цветы одни. В половине одиннадцатого решила, что каким бы ни оказался результат, не знать его уже стыдно. Включила телевизор и слышу: наша сборная продолжает борьбу за выход на чемпионат Европы. И показывают Жору.

Я снова заплакала - уже от радости - и в тот момент поняла, что муж начинает за эту команду отвечать.

В Германии, кстати, где мы вместе были на жеребьевке, запомнилось, как к мужу подошел Чивадзе: «Как у тебя, Георгий, духу хватило за два дня команду взять? А если бы не смог, что с тобой было бы?»
Но ведь смог. Как-то заразил ребят, сумел, чтобы они заболели. И у него получилось.

- В чем; на ваш взгляд; сильные стороны Ярцева как тренера?

- Прежде всего он требовательно к себе относится. И, соответственно, много требует от тех, с кем работает. Потрясающий психолог. Порой видит даже то, о чем ребята не подозревают. Умеет работать с молодыми, чувствует, когда надо принять то или иное решение. Никогда никого не выделяет. При этом стремится никого из игроков не обидеть. Помните первую игру? Даже я его спросила, почему повез в Ирландию меньше игроков, чем мог бы. Он мне ответил: «Люба, это не тот уровень, на котором позволительно собрать всех звезд и продержать половину из них на скамейке».

Что ему сильно помогает, в том числе в работе с игроками, - так это чувство юмора. Он начитан, эрудирован, умеет вовремя отреагировать. Умеет создать настроение на поле. Но, пожалуй, главное достоинство в том, что он безумно любит свою работу. И заражает таким отношением всех окружающих.

- А может что-то не простить?

- Не прощает зазнайства. Всегда считал, что если игрок на раннем уровне начинает показывать всем, какой он великий, - это конченый игрок. И старался сразу искоренять такие вещи. Я сама видела это неоднократно - еще в «Спартаке». Думаю, ему до сих пор многие благодарны.

- Вы уже успели почувствовать себя супругой национального героя?

- Как жена, я просто боюсь за его здоровье. Поездка на жеребьевку была первой, куда взяла валидол. Муж самолюбив, и я могу представить, как будет переживать, если что-то не сложится. Не считаю, кстати, правильным, когда человека стараются превознести до небес, а потом все те же люди начинают поносить его на чем свет стоит.

Сначала, не скрою, было интересно - кто именно позвонит, поздравит. Пару дней мы с Ксюшкой не могли отойти от телефона. Стоило положить трубку, снова раздавался трезвон. Какие-то совершенно незнакомые люди, какие-то хвалебные оды...

Это продолжалось два дня, а потом мы поняли, что так жить нельзя и не нужно. И телефон отключили.

- Как Георгий Александрович относится к собственной славе?

- Спокойно. Он поздно заиграл, поздно попал в «Спартак», поздно - в 29 лет - стал знаменитым. Поэтому воспринимает все предельно трезво. Я бы сказала - с юмором. Думаю, что психологически его уже не сломаешь.