|
|
|
|
|
|||
«Вы, простите, кто?» - не выдержал водитель машины, по распоряжению Газзаева отвозивший меня со спартаковской футбольной базы в гостиницу за день до игры своей команды с камышинским «Текстильщиком». «А почему вы спрашиваете?» - задала я, представившись, встречный вопрос. «Потому что на моей памяти еще ни одна женщина не переступала порог базы накануне матча», - последовал ответ, в котором я уловила оттенок досады: кто из спортсменов не суеверен, тем более в футболе? Днем ранее я меньше всего рассчитывала на интервью с Газзаевым. Позвонила в клуб, потом на базу, где уже в изоляции от внешнего мира находилась команда, скорее для очистки совести: мол, искренне пыталась встретиться. И неожиданно для себя услышала: «Через пять минут я пришлю за вами машину. Но предупреждаю, я крайне ограничен во времени». Точно так же я пыталась разыскать Газзаева два года назад в Москве, когда его команда - московское «Динамо» - дома в 1/32 Кубка УЕФА с треском проиграла «Айнтрахту» - 0:6. «Я считаю, что вина за поражения, какими бы необъяснимыми они ни были, всегда лежит на тренере, - сказал он тогда сразу после игры. - И что тренер в таких случаях должен подавать в отставку. Что и собираюсь сделать немедленно». Мы таки встретились почти через месяц. Газзаев успел съездить в Италию («Вы не представляете, какое это удовольствие - наблюдать футбол в качестве зрителя!») и, судя по тону разговора, отнюдь не был обеспокоен проблемой дальнейшего трудоустройства. Будто по негласному уговору слово «Владикавказ» ни разу не произнесли ни он, ни я, хотя я уже знала, что за этот месяц Газзаев побывал и там. Что все, кто так или иначе имеет отношение к разваливающемуся местному «Спартаку», видят лишь один выход. И выход этот называется «Газзаев». - Вы ни разу не пожалели о том решении? - Абсолютно. Конечно, первое время, когда приехал во Владикавказ, было очень трудно. Потому что команда в том составе, в котором я ее принял, не была способна на решение даже мало-мальски серьезных задач, и надо было прежде всего искать игроков. А уже потом, через сезон, после того как состав сменился - мы пригласили восемь новых футболистов, - я сам себе поставил задачу закончить чемпионат в числе трех сильнейших команд. - Задачу-минимум? - Естественно. Максимальной целью я всегда считаю победу. - Сейчас уже все признают, что ваша команда - одна из наиболее сильных и опасных. - Это потому, что у меня очень хорошие исполнители. Перед началом сезона мы разработали пять основных программ. Отобрать игроков, которые в состоянии бороться за поставленную перед командой задачу. Наиграть несколько вариантов ведения игры. Определить стратегию турнира и стратегию и тактику каждого матча. Разработать программу подготовки, которая позволила бы команде быть в оптимальном физическом и психологическом состоянии на протяжении всего чемпионата. И, наконец, решить разного рода бытовые проблемы. Что мы и делаем. - На словах - гениально просто. А по жизни? - Крупных ошибок не случалось. А мелочи не в счет. - Сейчас ваша команда лидирует в чемпионате, и я вполне могу предположить, что даже если вы будете открывать ногами двери самых высоких правительственных кабинетов республики, никто не посчитает это неправильным. А как было, когда вы только приступили к работе? - Знаете, самым большим своим везением я считаю то, что и спортивное руководство Северной Осетии, и правительство, и лично президент республики помогали нам именно тогда. Когда никому и в голову не могло прийти, что «Спартак» уже через два неполных года будет играть в Кубке УЕФА. - Вы задавались вопросом: почему такое происходит? Потому что руководство безоговорочно вам верило? Или вы действительно были единственной палочкой-выручалочкой? - Скорее потому, что здесь прекрасно понимали, что без государственной поддержки спорт существовать не может и никогда не сможет. Я знал, что могу рассчитывать на поддержку, но, честно скажу, в прошлом сезоне, когда у нас были достаточно трудные периоды, не ожидал, что эти понимание и поддержка только усилятся. Когда в тебя так верят, плохо работать невозможно. - Я слышала мнение, что если бы вы не угадали с теми игроками, которых приглашали из Грузии, вам бы пришлось очень несладко. Мол, осетины мирятся с присутствием в команде грузинских игроков только пока их игра приносит результат. - Вы считаете, что, если бы команда состояла на сто процентов из местных футболистов, но играла плохо, с этим бы смирились? Я считаю систему подготовки, которой придерживаюсь, безошибочной, но, поверьте, никому не смог бы этого доказать, если бы результата не было. - Согласитесь, его могло и не быть. Я имею в виду - столь впечатляющего. - Как бы то ни было, он есть. Значит, и у меня есть основания считать свою линию правильной. И отстаивать ее. А что касается многонациональности состава, то, на мой взгляд, самое главное в любом деле - объединить людей профессиональной идеей. Если это удается, то нет никакого значения, кто выходит на поле - еврей или грузин. Хотя, если посчитать, у нас играют люди одиннадцати различных национальностей! - Бывают ситуации, когда это осложняет вашу работу? - Никогда. А почему должно осложнять? Цель-то одна. - Когда я посмотрела несколько игр вашей команды, то не могла отделаться от ощущения, что люди играют не за деньги или результат. А за какую-то великую идею. Меня могут обвинить в непатриотичности, но я не часто вижу аналогичную отдачу в исполнении московских команд. - Именно к самоотдаче игроков ни в одной игре чемпионата я ни разу не мог предъявить ни одной претензии. Мне как тренеру оставалось только указывать на ошибки тактического плана. Я вам скажу даже такую вещь: я забыл, что такое проблема дисциплины. У нас просто нет этой проблемы. Наверное, это естественно: раз мы поставили перед собой максимальную задачу, то, значит, и самоотдача должна быть максимальной. И не в какой-то отдельной игре, а непрерывно. Для меня, и соответственно для игроков, нет никакой разницы, играют они с «Ливерпулем» или с «Крыльями Советов». Добиться такого настроя очень трудно. И то, что он есть, - на мой взгляд, одно из главных достоинств команды. Поверьте моему опыту, очень немногие команды могут в этом отношении сравниться с нашей. - Такие качества принято всегда считать заслугой тренера. - Не только. Таких болельщиков, как в Северной Осетии, надо поискать. На каждой игре на команду ложится чудовищный психологический груз. Малейшая ошибка на поле тут же вызывает реакцию трибун. И какую! С одной стороны, это хорошо: когда чувствуешь, что называется, дыхание зрителя, это заставляет мобилизоваться, но с другой - требует очень устойчивой психики. С этой точки зрения нам бывает гораздо легче играть не дома, а на выезде. Поэтому игроки никогда не относятся к играм дома, как к заведомо более легким. - На вас как на тренера подобный психологический прессинг должен распространяться еще сильнее. - Так и есть. Но это только добавляет интереса. Драться за первое место всегда тяжело. - Тяжело бывает и за шестое. - Шестое или двенадцатое - для меня без разницы. Характер такой. Возможно, не очень удобный для окружающих. - Что касается меня, именно эта черта вашего характера мне наиболее симпатична. О чем, если не ошибаюсь, я вам сообщила еще при первом нашем интервью в Москве, когда вы подали в отставку с должности старшего тренера «Динамо». Хотя, как мне кажется, в нашем футболе не так мало тренеров, которых вполне устраивают и не самые высокие места. - В высшей лиге играют 16 команд, и, согласитесь, было бы нереально, если бы все шестнадцать ставили себе цель стать чемпионами. - Но вы же ставите? - Я считаю это вполне реальным. - Кстати, а как вы относились к владикавказскому «Спартаку», когда работали в Москве? - С профессиональной точки зрения - как к сопернику. А в душе... Я же здесь родился, здесь рос, здесь играл, здесь работал... Что тут говорить? - В свое время вы приняли владикавказский «Спартак», когда тот был среди аутсайдеров первой лиги, и вывели его в высшую. Потом взяли московское «Динамо», которое шло на последнем месте в лиге с одним, если не ошибаюсь, очком из восьми, и сделали команду бронзовым призером чемпионата России. Теперь в очередной раз досрочно выполнили взятые на себя обязательства. Все это - без тени сомнения в правильности своих действий даже в те моменты, когда та или иная ваша команда допускала промахи. Вы действительно настолько уверены в себе или же поддерживаете внешний имидж, рассчитанный на окружающих? - В определенной степени я знаю, на что способен. А кроме того, считаю, что после того, как решение принято, все свои сомнения тренер должен держать при себе. Команда ведь всегда очень тонко чувствует его состояние. Какими бы взрослыми и самостоятельными ни были игроки, тренер должен постоянно поддерживать в них уверенность в своих силах. Например, до игры с «Ливерпулем» я видел, что у многих ребят во взгляде светится растерянность, граничащая с паникой. Мне стоило большого труда убедить своих игроков в том, что они ничуть не хуже англичан. Что те так же тренируются, так же отдыхают, так же нервничают перед игрой. Мы привыкли восхищаться западным, европейским футболом и точно так же привыкли не ценить то, что имеем. Тем самым порождаем в футболистах комплексы собственной неполноценности. У нас гораздо больше, чем на Западе, экономических проблем, нехватки рекламы, но в то же время разве можно утверждать, что наши легионеры играют хуже, чем иностранцы в своих родных клубах? Я не раз слышал от уважаемых мною людей, что уровень российского футбола катастрофически падает, но сейчас-то всем абсолютно ясно, что он идет на подъем. Причем существенно. - Почему же тогда множество футболистов, которых российская пресса готова причислить чуть ли не к лику святых, далеко не всегда находит свою игру, уезжая за границу? - Потому что всегда надо учитывать не только свой уровень мастерства, но и массу побочных, на первый взгляд нефутбольных вещей: традиции, характер страны, где предстоит работать, и так далее. - Учитывая все это, где было легче работать вам - во Владикавказе или в Москве? - Мне было интересно и там, и здесь. Задачи-то были одинаковые. Может быть, сейчас я стал более мудрым - гораздо больше внимания обращаю на мелочи. Потому что слишком хорошо убедился в том, что из-за мелочей может пострадать главное дело. - А вы действительно, как сказали в недавнем интервью «СЭ», не расстроились после второй игры с «Ливерпулем»? - Расстроился из-за того, что мы не вышли в следующий круг. Я абсолютно уверен, что если бы перед первым матчем руководство профессиональной футбольной лиги пошло нам навстречу и перенесло матч с «Торпедо», что, кстати, делалось в отношении других команд, то дома мы бы не проиграли. На мой взгляд, если команда выходит на такой уровень, то надо думать в первую очередь о чести российского флага, а не решать свои внутренние проблемы. А что касается второго матча, то что я мог сказать игрокам, которые сделали все возможное для победы? Что я недоволен их игрой? В первом матче дело другое. Там были две грубейшие ошибки Хапова, которые свели на нет все усилия команды. Об этом я говорил, но в конце концов в футболе бывает разное. А в целом нельзя ведь не учитывать, что «Спартак» играл четвертый в истории матч еврокубков, а «Ливерпуль» - сто шестидесятый. Я очень рад, что сами футболисты увидели, что по содержанию игры, по исполнению, они ничуть не хуже англичан. Но, увы, результат первой встречи был абсолютно закономерен. - Это вы понимаете сейчас? - Я и тогда знал, что все будет приблизительно так, как случилось. Даже в первом тайме, когда внешне у нас было преимущество. Знал, что неизбежно наступит момент, когда тормозится все сразу - реакция, скорость, мысль. Команда была слишком уставшей - в этом случае бессмысленно даже делать замены. И испытывал жуткое отчаяние от того, что ничем не могу помочь. - От болельщиков тогда очень досталось? - Нет. Наш болельщик тем и отличается, что всегда способен очень профессионально оценить игру. И может простить все. Кроме малодушия. - А как вы относитесь к такому понятию, как фарт? Я все жду, когда же вы произнесете это слово. Собственный опыт общения с представителями вашего вида спорта убеждает меня в том, что, когда речь заходит о причинах поражения, девять футбольных людей из десяти начинают с того, что, мол, фарта не было. - Это просто самое удобное объяснение неудач. Везение в спорте - далеко не последняя вещь. Но при этом я считаю, что в жизни абсолютно все закономерно. Не повезло? Значит, что-то где-то ты просто недоделал. Не хватило мастерства, самопожертвования. Вроде должно было хватить. Но... Надо уметь признаваться в таких вещах. Хотя бы самому себе. С беспределом и бесчинством в футболе тоже приходится встречаться. Но это - футбол. - В котором, как принято считать, разбираются все. Во Владикавказе вас тоже достают советами? - Естественно. И я всех выслушиваю. Рациональное зерно можно найти в самом нелепом мнении. А кроме того, советы ведь бывают разными. И если я вижу, что человек действительно переживает, хочет помочь, то почему не выслушать? Равнодушие намного хуже. - А приятно чувствовать себя национальным героем? - Это просто поднимает планку ответственности. - Для вас или для вашей команды? - Я не разделяю эти понятия. Да и героем себя пока не считаю. - Но, согласитесь, каждый из ваших игроков сейчас вполне имеет основания считать себя таковым. Так по крайней мере к футболистам «Спартака-Алании» относятся все те, с кем мне приходилось беседовать во Владикавказе. Думаю, безумно трудно руководить победным составом. - Трудно. Слабый человек никогда не станет в Осетии заметной фигурой. А с личностями всегда было тяжело. У каждого свой характер, свои капризы, свои требования. Но это и делает работу интересной. Естественно, случаются конфликты, трения. Но это абсолютно нормальное явление. Нормальный творческий процесс. Он не может быть гладким. И задача тренера - объединить этих людей, найти подход к каждому. Приходится быть и педагогом, и воспитателем... - Кстати, по мнению многих, тренер-воспитатель - это явление, свойственное только бывшему советскому спорту. Большинство ваших западных коллег придерживаются совершенно других взглядов на свою работу. Дело тренера - научить. А уж вытирать при этом слезы и сопли - извините. - Мы же работает не с роботами. У всех бывают трудности, проблемы, и если я не буду защищать своих спортсменов, их не защитит никто. Хотим мы того или нет, в нашей стране это так. - Ваше слово в команде - абсолютный закон? - Думаю, что да. - За границу вас зовут по-прежнему? - Предложения есть. Последний раз было после игр с «Ливерпулем». - А вы могли бы назвать такие условия, пусть даже абстрактные, на которых согласились бы уехать? - На данный момент это исключено. А дальше - как судьба сложится. Естественно, если уж выбирать, то престижный футбольный клуб в престижной футбольной стране. - Например, в Италии? - Об Италии я в свое время думал больше, чем о других странах, еще и потому, что знаю язык. - Но ведь за границей - совершенно другой менталитет. Почему вы считаете, что если уедете, то найдете там понимание, подход к игрокам? - Я так не считаю. Но найти его и есть профессионализм. Хотя, повторяю, на данный момент я не рассматриваю варианты отъезда, какими бы выгодными они ни были. - А если столь же выгодные предложения начнут получать игроки созданной вами команды? - Знаю только, что запрещать что-либо я никому не имею права. И отговаривать тоже. Хотя бы потому, что пока не могу создать ребятам условия лучше тех, что они могут получить, играя за границей. - Объясните мне такую вещь. Я много раз слышала от очень авторитетных людей, в частности, объяснявших поражение российской команды на чемпионате мира, что делать ставку на легионеров - ошибка. Мол, никогда человек, уехавший за деньги играть за границу, не станет приносить себя в жертву, вернувшись обратно. Но ведь на том же чемпионате, если не ошибаюсь, голландская сборная была целиком составлена из легионеров. И никому не пришло в голову винить игроков в том, что голландцы не стали чемпионами по этой причине. - Здесь немного смещены акценты. Если человек лишен чувства патриотизма, то бессмысленно к этим чувствам взывать. В сборной не может играть тот, для кого понятие чести страны - пустой звук. Деньги - это, конечно, хорошо. Но надо понимать, что так, как тебя могут оценить на родине, тебя не оценят нигде. Это факт, аксиома. А на чемпионате мира, учитывая все, что ему предшествовало, мы не могли выступить по-другому. - Если бы вы были главным тренером, вы бы никого не стали уговаривать? - Не думаю, что стал бы. - Вы в состоянии пойти на преднамеренный риск? - Скажем так, у меня есть принципы работы. От которых я стараюсь не отходить. Один раз отошел, по чисто человеческим соображениям. И не пожалел. - Конкретнее нельзя? - Не хотел бы. - Вопрос снят. Но когда вы подавали в отставку, не зная, что будет дальше, это разве не было риском? - Я просто принял решение, которое полностью соответствовало моему характеру. - А какой ваш главный принцип в работе? - Тренер должен быть справедлив и честен по отношению к тем, с кем работает. Все остальное прощается. 1995 год
|
Футбол - Тренеры
