|
|
|
|
|
|||
Свое назначение на пост главного тренера «Спартака» Владимир Федотов характеризует одним словом: судьба. В то же время один из людей, давно и хорошо знающий Федотова, сказал о нем: «Такое ощущение, что вся предыдущая жизнь Григорьича, весь его опыт многие годы закручивались в его душе, словно мощная пружина. И вот сейчас эта пружина начинает распрямляться». - Владимир Григорьевич, ваше назначение совпало с перерывом в российском чемпионате. Насколько успешным, по вашему мнению, оказалось начало работы с командой? - Пока все идет именно так, как я хотел. Даже выбор места для первого тренировочного сбора не был случайным. Мне уже доводилось проводить летнюю подготовку в Турции, когда в 2002-м Олег Романцев находился с национальной командой на чемпионате мира в Японии. Тот сбор получился очень полноценным. «Спартак» после него прошел без поражений 11 или 12 туров. Поэтому и сейчас, официально приняв команду, я сразу же решил поехать именно туда. Единственный недостаток заключался в том, что рядом не было сильных команд, с которыми мы могли бы играть. Российские клубы испугались ехать в Турцию из-за жары. Мы же рискнули. Более того, решили провести этот сбор с семьями. Это ничуть не мешало проводить полноценные двухразовые тренировки. А главное, головы игроков не были забиты посторонними мыслями. Дело в том, что футбольная жизнь сейчас заметно изменилась. В мои годы сборы были куда более длительными. Сейчас же от этого отвыкли, расставание с семьей угнетает, и получается, что работа перестает давать нужный эффект. Для игроков «Спартака» сбор в Турции оказался в какой-то степени ознакомительным. Со мной, с методами моей работы, с упражнениями, которые даю. С другой стороны, я и сам, поскольку до того, как возглавить команду был спортивным директором, толком не знал, насколько хорошо подготовлены футболисты. Мы много занимались силовой работой, использовали возможности пляжа - на песке нагрузка получается более мощной. Сочетали все это с водными процедурами, плавали, играли в водное поло, так что назвать всю эту работу разгрузочной было нельзя. На втором сборе - в Австрии, нагрузка возросла еще больше. К тому же здесь - хоть и небольшое, но высокогорье. Я постоянно следил за пульсом игроков и видел, например, что те же самые упражнения, которые мы делали на равнине, даются значительно тяжелее. - Я обратила внимание, что ваши тренировки носят ярко выраженный игровой характер. - Это вообще один из моих принципов - давать много игровых упражнений, связанных с тактикой, с отработкой паса. Такой подход, считаю, позволяет решить сразу две задачи. С одной стороны, игрок начинает правильно действовать тактически, а с другой - растет его физическая и техническая подготовка. Такие упражнения - как гаммы для пианиста. Если есть чувство мяча, чувство правильности исполнения - то это выводит команду на уровень, который ты сам желаешь увидеть. К тому же для «Спартака» всегда был характерен разумный пасовый футбол. Отказываться от этого ни в коем случае нельзя. Мы же играем для зрителя. - Не думаю, что этот аргумент сильно принимали во внимание ваши предшественники. - Не хочу упрекать ни Невио Скалу, ни Александра Старкова хотя бы потому, что сам пока еще не успел побывать в их шкуре. Оба они - представители совершенно другой школы. С другими понятиями о футболе. Например, у Скалы никогда не было дублирующего состава. Мы же выросли на том, что рядом с основной командой непременно должен быть дубль с молодыми футболистами. Чтобы сохранялась преемственность. - Так ведь ни Скале, ни Старкову не надо было заботиться о воспитании смены в принципе. Зачем тратить на это силы, если нужного игрока всегда можно купить на стороне? К тому же с них сразу требовали результат. - Все мы так или иначе работаем на результат - потому что по результату оценивается стоимость как игроков, так и тренеров. Но «Спартак» - особенный клуб. Помимо результата он всегда отличался духом, характером, традициями. - Будучи спортивным директором, вы имели возможность вмешиваться в тренировочный процесс? - Это было не принято, более того, к этому относились довольно настороженно. Особенно Скала. До его прихода я исполнял обязанности главного тренера, так что он пришел, получается, на мое место. И с самого начала не скрывал, что, по его мнению, я не должен был продолжать работать с командой в каком-либо качестве. Возможно, опасался, что возникнут какие-то закулисные разговоры, интриги... Вот и получилось, что я стал заниматься совсем другой работой. В частности - футбольной школой «Спартака». Надо сказать, что мы приложили немало сил, чтобы все стало как подобает. - Чем вы руководствовались, определяя для себя, как именно подобает? - Я ведь прожил большую жизнь. И случилось так, что с самого детства я рос среди великих людей. Отец брал меня на летние сборы в Сухуми, когда мне было всего пять лет. Казалось бы - что я мог воспринимать в таком возрасте? Но многое до сих пор помню очень хорошо. Например - как отец проводил тренировки. А вот как он играл - не помню. Никогда не забуду, как Борис Андреевич Аркадьев брал меня в горы смотреть на закат. Он был очень неплохим художником и учил меня обращать внимание на то, как меняется цвет листвы на закате - от абсолютной яркости красок до полной темноты. Постоянно рассказывал мне какие-то истории. Именно тогда я стал понимать, что у всех по-настоящему талантливых людей фантастическая энергетика, которая заражает тех, кто находится рядом. Даже когда я просто заходил в раздевалку, где игроки перед тренировкой шнуровали бутсы, меня тотчас же обуревало желание самому взять мяч и играть в футбол. Когда уже вырос и сам начал тренировать, постоянно вел дневники - меня приучили к этому Бесков и Тарасов. Два совершенно разных, но равно замечательных человека, личности, которые тоже очень сильно повлияли на мою судьбу В том, что касалось тренировок, у них было очень много общего. Тарасов, помню, постоянно заставлял меня самостоятельно составлять тренировочные планы. И первый вариант даже не читал рвал все записи в мелкие клочки, а меня отправлял думать. А с Бесковым мы как-то гуляли, когда он уже перестал тренировать, и я спросил: «Дед, скажи мне, что вообще в тренерской работе главное?» Он ответил: «Подобрать и расставить». - Я слышала, что два года назад именно вы присмотрели для «Спартака» Фернандо Кавенаги. - Нет. Его приобрели без моего участия. - А что вы думаете о будущем этого нападающего в «Спартаке»? - Когда ты берешь игрока, должен четко понимать, как его использовать. Кавенаги - игрок штрафной площади. Если бы его брали в ту пору когда работал Романцев, он был бы незаменим. Скала же строил игру на контратаках. Для того чтобы играть в таком стиле, футболист должен обладать хорошей дистанционной скоростью: образуется большое пространство, и надо успеть убежать. А Кавенаги - совсем другого плана. Сейчас он играет именно в штрафной. И разницу - по сравнению с тем, что было, - я увидел сразу несмотря на то, что эти два года сказались на Кавенаги не лучшим образом: когда игрок не чувствует своей прочности, он теряет очень многие качества. Могу привести пример. Был такой великий футболист - венгр Пушкаш. В 1954 году на чемпионате мира он в предварительном турнире получил травму левого голеностопа. Долго лечился и, пока нога заживала, решил попробовать работать с другой ноги. А когда левая полностью выздоровела, то выяснилось, что игрок утратил гораздо больше, чем приобрел. Это я к тому, что талантливый футболист в идеале должен играть только на тех качествах, которыми его одарила природа. Не надо ничего выдумывать. Безусловно, слабые стороны нужно учитывать и по возможности подтягивать. Но ставку следует делать только на сильные качества. Взять того же Квинси. Я приметил его, когда ездил на молодежный чемпионат Европы, где Квинси играл за сборную Голландии на позиции крайнего нападающего. Эта страна много лет играет по системе «Аякса». Но если брать наш футбол, то крайний должен обладать определенными качествами оборонительной работы. Не в такой мере, как защитник, но хотя бы в соотношении 60 на 40. А Квинси на данный момент такими качествами не обладает. Значит, надо искать место в середине, чтобы использовать его скоростные качества, великолепную технику. Он же настоящие фокусы делать с мячом умеет. Такие, что никакой другой игрок даже повторить не может! - Мне довелось пообщаться с этим игроком, и он заметил, что чувствует себя сейчас гораздо комфортнее, нежели раньше. - Так ведь я ему хорошее местечко нашел. Я вообще сторонник того, чтобы схемы строились от конкретных исполнителей. Если мы купили Родригеса - игрока, который заполняет фланг, много идет в атаку, то как же можно эти качества не использовать? - Многие тренеры российских клубов любят говорить о том, что им не хватает исполнителей. С вашей точки зрения, нынешний состав «Спартака» нуждается в усилении или достаточно сбалансирован? - Скорее его нужно немножко расчистить, убрать лишних. Сами посудите: в команде четыре очень хороших нападающих. Два россиянина - Баженов и Павлюченко, два иностранца - Пьянович и Кавенаги. Если добавить активно действующего в глубинке Квинси - уже получается пять. Помимо этого у нас успели подрасти очень хорошие молодые ребята. Прудников неплохо проявил себя на юношеском чемпионате Европы, который Россия выиграла, на подходе к основному составу и Дзюба. Но в нападении у нас играют всего двое из них. Как в этой ситуации тому же Дзюбе пробиться в состав? Не просить же федерацию футбола увеличить количество игроков на поле до 18 человек? А потом, никуда не денешься, у команды должен быть костяк. Можно, конечно, рассуждать, что играть предстоит на два фронта - чемпионат страны, Лига чемпионов, что нужно большое количество игроков... Да, нужно. Но и это количество должно быть продумано и сбалансировано. Когда я первый раз пришел в команду по приглашению Романцева, меня, помню, поразило количество молодых перспективных игроков, большинство которых уже успело хорошо себя проявить. Их было столько, что в этом крылась определенная опасность. У нас ведь не только тренер воспитывает игрока, но и все его окружение. В мое время воспитание было жестким. Я уже играл в основном составе, но никогда, например, не позволял себе занять место в автобусе до тех пор, пока там не расселись старшие. Если же команда ездила поездом, считалось само собой разумеющимся, что я должен застелить все постели. В «Спартаке» я тогда честно сказал немногим оставшимся на тот момент ветеранам, что очень рассчитываю на их помощь. А они в ответ: «Как мы можем помочь? Молодых столько, что они нас просто заживо съедят!» Но куда большая беда заключалась в том, что при таком количестве из молодых ничего не могло получиться. Они сами себя съели - как пауки в банке. Ни один так и не заиграл. - Ну этой-то проблемы в «Спартаке» сейчас нет? - Есть другая - количество иностранцев. У нас их 12. Но играть-то могут только восемь. А что такое иностранец? Это, во-первых, немалые затраченные деньги, а во-вторых, если ты берешь легионера, который в своем клубе постоянно выходил на поле, надо дать ему возможность играть. Иностранец не может постоянно сидеть на лавочке. Хотя, возможно, я рассуждаю несколько консервативно. - Помнится, когда в «Спартак» брали Аленичева, кто-то из тренеров как раз предупреждал, что такому игроку надо обязательно дать возможность играть. Иначе - это бомба. - Совершенно верно. От гнилого яблока заражаются все остальные. Когда футболист высокого уровня не имеет возможности играть, это, хочешь - не хочешь, разлагает всю команду И никуда от этого не денешься. Почему-то принято считать, что если игрок получает большие деньги, то ему все равно, выходит он на поле или нет. Это не так. Если игрок не обладает самолюбием, он вообще не игрок. А если обладает, значит, не будет терпеть, сидя в запасе. - Кому принадлежала идея пригласить в «Спартак» Черчесова? - Наверное, кому-то из руководства. Но это была очень правильная идея. Для нас сегодня очень важно возродить знаменитый спартаковский дух, традиции. Без этого создать командную игру невозможно. Это как в жизни: если между супругами нет общности интересов, то и семьи никакой не получится. А кто будет передавать традиции, если не ветераны-спартаковцы? - Как же вам удается добиваться взаимопонимания и мотивации, когда команда далека от результата и говорит к тому же на разных языках? Я даже слышала, что ваши аргентинцы не очень дружат, поскольку у себя дома представляли два исторически непримиримых клуба. - Кавенаги дружит с Моцартом. Родригес немножко другого склада, да к тому же у него не так давно случилось несчастье в семье - умер отец, а еще болеет мама. Вот он и замкнут больше обычного. Но в целом проблема, безусловно, есть. Работа тренера главным образом языковая. Громадное значение имеют интонации, тема выбора разговора. Важно, чтобы игрок понимал тренера, а тот осознавал, что надо игроку Одного, бывает, нужно все время хвалить, а другого хвалить в принципе нельзя. Я и сам порой чувствую себя неуютно, хотя в школе тренеров вполне прилично освоил английский. Но сейчас мало что помню, и это создает очень большую проблему с тем же Квинси, когда приходится по ходу тренировки делать поправки. - Черчесов, как спортивный директор, имеет право вмешиваться в вашу работу? - Стас отвечает за очень важный и широкий круг вопросов, связанных и с селекцией, и с нашей детской школой. Он - полноправный участник тренировочного процесса. Во всем, что касается техники, тактики, мы всегда можем посоветоваться, тем более что у Черчесова огромный опыт как российского, так и зарубежного футбола. Вообще считаю, что руководители клуба обязательно должны быть в курсе того, что происходит в команде. Как расходуются деньги, как работают люди, какова обстановка в целом. Если бы в «Спартаке» все обстояло именно так, думаю, никогда не случилась бы известная ситуация с Аленичевым и Старковым. - Для вас, кстати, было неожиданностью, что главным тренером после ухода Старкова назначат вас? - Как вам сказать... Думаю, это было наиболее разумное решение. Меня знали игроки. Мне не пришлось начинать с нуля. - Какой итоговый результат «Спартака» в этом сезоне вы посчитали бы удовлетворительным? - «Спартак» - это такой клуб, для которого все, что ниже второго места, - плохо. Могу сказать одно: в команде сейчас собраны очень сильные футболисты, которые способны биться за самые высокие цели. То, что в российском чемпионате мы пока не являемся лидерами, ничуть меня не смущает. - Вам предстоит играть и в Лиге чемпионов. Нет ощущения, что разница между западными и российскими клубами не просто велика, но продолжает увеличиваться? - Сейчас уже нет. Хотя, знаете, смотрю чемпионат мира - зависть берет. Такие красавцы-стадионы по всей Германии стоят. О чем можно говорить, если в России современным требованиям отвечает один-единственный стадион «Локомотив»? Но главная беда нашего футбола, думаю, в том, что, когда пошла перестройка, людям стало не до спорта вообще. До сих пор уверен: если бы те тренеры, в окружении которых я рос, работали на Западе, они по тем временам однозначно были бы лучшими. Потому что у нас была одна из лучших тренерских школ в мире. И спортивная наука была одной из лучших. На спорт работали целые институты. А какие семинары проводились! Вся специальная литература, которая издавалась на Западе, немедленно переводилась на русский язык и доводилась до тренеров. Если бы в те времена разрешили хотя бы немножко разбавить отечественный футбол иностранцами, наш чемпионат был бы сильнейшим в Европе. А потом люди стали думать только о том, чтобы заработать деньги. И что началось? Один человек - и тренер клуба, и президент. - Вы заставляете меня вспомнить, что одним из первых эти должности совместил Романцев. - Олег хоть тренером был хорошим. Но тренер и президент - совершенно разные специальности. Задача последнего - найти деньги. А тренер... Мне еще Тарасов, помнится, говорил: «Вовка, ты знаешь, что такое тренер? Это человек, который даже когда проводит время с женщиной, должен думать только о тренировке». Я вспоминаю наши беседы постоянно, где бы ни находился. Когда работаешь с командой, все мысли действительно об одном: кого поставить? Тренировку правильно провести - тоже искусство. И готовиться к этому надо уметь. - Это искусство очень часто выходит боком тренерским семьям. Вам, получается, повезло выбрать в жены дочь Бескова? - Да. Она прекрасно понимает специфику тренерской работы. - Не жалеете, что мечту стать главным тренером «Спартака» вы сумели реализовать только сейчас? - Наверное, всему свое время. К тому же я верю в судьбу Знаете, мой папа в свое время играл в «Металлурге», причем настолько ярко, что Николай Петрович Старостин целый год авансом платил ему деньги - хотел, чтобы он перешел в «Спартак». Но так случилось, что противостояние с армией «Спартак» проиграл: отца призвали в ЦСКА. Похожая ситуация была и у меня. Моим тренером в футбольной школе молодежи был Николай Тимофеевич Дементьев. Потом он стал вторым тренером у Симоняна в «Спартаке». Я в то время играл у Бескова и тоже собирался перейти в «Спартак». Более того, у меня даже приняли заявление. Но в один из дней вдруг раздался звонок Константина Ивановича, он попросил меня приехать к нему домой и сказал, что принял ЦСКА и что я, как сын Григория Федотова, просто не имею права играть в каком-то другом клубе. Кстати, и Романцев взял меня не сразу - довольно долго «обкатывал». Официально я начал работать в «Спартаке» в 2002 году И сразу понял, что это - мое. Хотя видите, как непросто все складывалось целых четыре года... С другой стороны, я не сетую. Может быть, моих знаний было просто недостаточно, чтобы возглавить команду раньше. И приобретение этих знаний исподволь способствовало тому, что сейчас мне не так сложно. - А вам хотелось бы поработать с национальной сборной? - Мне сейчас так сильно хочется работать в «Спартаке», что никаких других желаний просто нет. 2006 год
|
Футбол - Тренеры
