Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Чемпионат мира, финальный матч которого прошел в воскресенье в Лужниках, завершился победой cборной Франции: со счетом 4:2 она победила Хорватию.

Ожидание – вот то глобальное чувство, которое громадным виртуальным облаком висело в воскресенье нал Лужниками. Не было даже намека на привычное болельщицкое ликование: ожидание было настолько осязаемым, словно у всех в мозгу бился метроном, отсчитывающий истекающие часы, минуты, секунды. Предвкушение битвы двух сильнейших команд мира распространялось на всех без исключения и заставляло вспомнить легенду о том, как тяжело больной президент Франции Франсуа Миттеран, которому оставалось жить считанные часы, попросил подать ему в качестве заключительной предсмертной трапезы редкое, запрещенное в стране блюдо – ортоланов.

Ортолан, крошечная специально откормленная птичка величиной с мелкого воробья, со времен Древнего Рима считается во французской кулинарии изысканнейшим деликатесом. На черных кулинарных рынках цена одной такой птички, официально запрещенной к отлову, начинается от 250 евро. Птиц заживо топят и настаивают в элитном алкоголе, фаршируют пряными травами и подают прямо с жаровни вместе с большой плотной салфеткой: традиции предписывают вкушать ортоланов в кромешной тьме, накрыв салфеткой голову – чтобы в полной мере насладиться пьянящими ароматами блюда. Едят ортоланов целиком, и косточки, ранящие рот жующего – это тоже часть сакрального ритуала. Сочетание горячего мясного сока, алкоголя, пряных приправ и крови воздействует на человека, как наркотик, пробуждая в нем желание требовать еще и еще.

Ну и чем, скажите, это отличается от элитного футбола? На то, как между собой сражаются две сильнейшие сборные мира, можно сколько угодно смотреть через экран телевизора, сколько угодно читать о нем или слушать рассказы очевидцев. Но только оказавшись в эпицентре, вдохнув звуки трибун и почувствовав на вкус плотность раскаленного людским нетерпением воздуха, начинаешь понимать, почему люди готовы без колебаний отдать за билет несколько своих месячных зарплат, и, получив возможность увидеть своими глазами финал чемпионата мира, вспоминают об этом в мельчайших подробностях всю оставшуюся жизнь.

Остросюжетность зрелища была заблаговременно заложена в воскресный сценарий. С одной стороны – Хорватия. Крошечная страна, на долю которой выпал тяжелейший, не сравнимый ни с чьим другим, путь на этот воскресный лужниковский газон: три игры плей-офф по 120 минут каждая, невероятная стойкость, самопожертвование и готовность идти до конца. С другой – Франция. Самая сбалансированная, самая опасная и, пожалуй, самая амбициозная команда чемпионата. С чемпионом мира во главе и озвученным намерением решить исход финального матча в свою пользу в основное время. Из чистого человеколюбия: не заставлять же было хорватов в четвертый раз подряд играть овертайм?
Так по крайней мере декларировалось французскими болельщиками до начала встречи.

К началу финала не осталось, пожалуй, ни одной даже мелкой детали из игровой истории двух команд, которая не была бы переведена в цифры. Все эти цифры сводились к тому, что победить в турнире должна Хорватия. Не только потому, что в ее пользу была сравнительная игровая статистика: когда дело доходит до решающего поединка, обычно произносится избитая фраза: мол, главный трофей всегда достается той стране, которой он больше нужен. Шанс стать чемпионами мира выпал Хорватии впервые в футбольной истории страны, и было бы наивно полагать, что игроки, эту страну олицетворяющие, не вцепятся во французское горло зубами.

У Франции же был Дидье Дешам. Не нужно было иметь французский паспорт, чтобы понимать: главная звезда французской команды – это не успевший потрясти футбольный мир Килиан Мбаппе, и не фантастический снайпер Антуан Гризманн. А ее тренер, который в статусе капитана 20 лет назад привел Францию к ее единственной победе на мировом первенстве. Это были его парни, его команда, а сам Дешам неизменно появлялся на публике с видом человека, за плечами которого стоит вся Франция, не меньше.

Тренер успел побывать антигероем, не взяв в сборную трех звездных игроков – Карима Бензема, Франка Рибери и Андре Рабье. Но на общественное мнение Дешаму, похоже, было наплевать: свои позиции в отношении порядка и дисциплины он продолжал обозначать на каждой пресс-конференции, подчеркивая: его интересует только результат. Максимальный. И он, черт побери, его добьется.

В одном из последних флэш-интервью игрок французской сборной Блез Матюиди сказал о Дешаме:
«Он сформировал имидж нашей сборной, он капитан нашего корабля. Он добился успеха, как игрок, как тренер, он может позволить себе быть каким угодно. Мы же хотим сделать все, чтобы Дидье нами гордился. У нас 23 игрока, и все готовы к этой финальной битве!»

Своим настроем команда Дешама невероятно напоминала команду Станислава Черчесова, пусть российская сборная и не сумела пройти дальше четвертьфинала, но тренер, безусловно, выжал из своих подопечных абсолютный максимум. Точнее, они сами выжали его из себя, стараясь максимально использовать каждый, даже крошечный шанс. Какое отношение это имело к тому, что происходило в воскресенье в Лужниках? Самое прямое. Потому что финал чемпионата мира – это прежде всего история об умении использовать шансы, а не о статистике, рейтингах или прогнозах.

На исходе 18-й минуты в ворота хорватов был назначен штрафной, который совершенно блистательно реализовал Антуан Гризманн: «заставил» Марио Манджукича головой срезать крученый мяч в собственные ворота. Тремя минутами позже штрафной был назначен уже в другую сторону, но реализовать его хорваты не сумели. Потом упустили еще одну такую возможность, еще…

Но, как гласит одна из футбольных истин, если много раз навешивать в чужой штрафной, шанс, что мяч влетит в сетку, начинает возрастать. Гол Перишича: уравнявший счет на 28 минуте, свалился на Францию, как олицетворение именно такого принципа. И битва за мировое футбольное господство пошла с самого начала.

До начала матча французские репортеры в пресс-центре прокручивали на экранах мобильных устройств кадры предыгрового ожидания на Елисейских полях и в фан-зоне на Марсовом поле. На четырех здоровенных экранах шла непрерывная трансляция из Москвы: французская сборная приезжает на стадион, выходит из автобуса, скрывается в подтрибунном коридоре… Возможно, нечно подобное происходило в эти минуты и в Загребе, но трибуны Лужников оставляли стойкое ощущение, что вся Хорватия – она вот она, в секторах. Вопит, ликует, молится и ждет удачи.

С последней составляющей на поле было туговато: на 36-й минуте мяч в хорватской штрафной попал в руку Перишича, французская сторона немедленно затребовала видеоповтор, и парой минут позже хорватский голкипер Даниэль Субашич пошел в ворота, как на эшафот – принимать 11-метровый от самого хладнокровного из возможных палачей – Гризманна.

Интересно, что за считанные часы до заключительной игры чемпионата мира экс-президент ФИФА Йозеф Блаттер высказал в одном из своих комментариев в твиттере надежду, что система видеонаблюдения не испортит финал. Бывший глава ми рового футбола изначально не одобрял систему VAR, чем разительно отличатся от нынешнего президента федерации Джанни Инфантино: тот даже успел заявить, что благодаря видеоконтролю число правильных судейских решений составило в процентном исчислении 99,32. Вот только применительно к хорватско-французскому финалу назначенный пенальти все-таки коробил: визуально нарушение было не настолько очевидным, чтобы давать голевую подачку столь сильному игроку, как Франция. Хотя французы наверняка смотрели на ситуацию совершенно иначе.
Как бы то ни было, на перерыв команды ушли при счете 2:1.

Настрой «Умрем, но победим», как тот, с которым вышли на поле хорваты, бывает хорош и результативен, но всегда опасно превращать его в систему. Ведь тот кто мчится на цель, как в последний бой, редко бывает изобретателен. Чаще оказывается прямолинеен и предсказуем. Применительно к Хорватии подобную тактику нельзя было считать просчетом – скорее, в ней заключался единственный шанс выдержать противостояние с более свежим и более разносторонним соперником. Но не случайно Дешам, комментируя подготовку своей сборной к финальному поединку, сказал:

«Мы знаем, что это чемпионат мира и что завтра финал. Весь мой штаб работает над тем, чтобы подготовить команду лучшим образом. У нас нет эйфории. Хорватская команда обладает клубным опытом, в ней собраны зрелые футболисты, которые хорошо проявляли себя в своих клубах. У меня молодая команда. Но есть девять игроков в составе, которые были и на Евро, и знают, как все это может кончиться. И это нам помогает. Эти девять игроков знают, что надо делать иначе. Мы изменили наш подход к финалу»

Второй тайм словно включил во французской команде какой-то невидимый механизм: всего за шесть минут, начиная с 59-й, счет стал 4:1 в пользу Франции. Разница в три гола для финала чемпионата мира – явление не столь частое, но и сам этот финал был нетривиален: такого, чтобы три мяча были забиты в финале в течении первого тайма, не случалось на мировых первенствах 44 года.

Табло с разгромным счетом поначалу вызывало большой соблазн предположить, что злосчастный пенальти морально подломил хорватов, и что голы, забитые Полем Погба и Килианом Мбаппе – лишь подчеркивают очевидную вещь – а именно, что соперник сдался. Оказалось, нет: на 69-й минуте Манджукич предпринял попытку отыграться, и она завершилась успехом – 4:2. Главное же заключалось в том, что несмотря на голевое (и, соответственно, психологическое) преимущество одной команды над другой, сама игра продолжала оставаться равной и жесткой.

Итог, наверное, был закономерен: хорватская сборная, достойно выдержав этот матч, опрокинула представление о человеческих возможностях, пусть ей не довелось победить. А заодно опровергла расхожее мнение, что лучше победить в матче за третье место, чем проиграть в финале. Не лучше. Авторами совершенно потрясающего финального аккорда могли в полной мере считать себя обе команды.