|
|
|
|
|
|||
Экс-нападающий «Зенита» и сборной России Александр Кержаков рассказал в интервью Елене Вайцеховской о том, какую роль в его жизни сыграла первая парта, объяснил, что пенальти – это не лотерея, и почему никогда не стоит обращать внимание на результаты товарищеских матчей. Однажды – уже после того, как Кержаков закончил карьеру, я спросила, как он относится к собственной популярности в СМИ, иногда скандальной. И почему ни разу, когда эта скандальность начинала превышать все разумные пределы, игрок не закрывался от прессы? - Мне кажется, что каждый, кто профессионально занимается спортом ради того, чтобы добиться серьезных результатов, подсознательно хочет быть лучшим, узнаваемым, популярным, - сказал тогда Александр. - Ну, не верю я, что любой мальчик, который смотрит футбол, не хотел бы чтобы его показывали по телевизору. Логика-то проста: если тебя показывают по телевизору – значит, будут узнавать. Это не только моя точка зрения. Я слышал множество интервью, герои которых тоже говорили: не верьте, когда кто-то из звезд жалуется, что надоела узнаваемость, надоели люди, которые подходят на улице, берут автографы, или просят сфотографироваться. Все это неправда. Если не хочешь популярности, зачем тогда вообще играешь в футбол? Просто сейчас стало проще раздувать скандалы, чем было раньше. - Когда завершается карьера, и внимания, соответственно, становится меньше, не начинает ломать от того, что вчера ты был звездой, а сегодня о тебе вдруг все забыли? - Мне в этом плане пока везет, особо не забывают. Но не считаю, что мне будет мешать то, что меня перестанут узнавать. - Не так давно один из знаменитых российских спортсменов признался мне, что, в свое время был абсолютно уверен, что после спорта быстренько найдет себе непыльную интересную работенку и будет, что называется, в полном шоколаде. Но очень быстро он понял, что дело обстоит совершенно не так. Не так просто, закончив карьеру, найти себе ту работу, которая интересна и которую ты хочешь. - Не думаю, что сейчас, в современном футболе, с современными зарплатами, кто-то из игроков после окончания карьеры остается не удовлетворен своей жизнью. Просто кто-то хочет работать, а кто-то не хочет. Мне, безусловно, повезло в том, что руководство «Зенита» предложило работу, когда я только заканчивал карьеру футболиста. Повезло, что я сам решил пойти на тренерские курсы. Повезло даже в том, что я опоздал на первое занятие и сел на первую парту. - И? - И после этого окончательно понял, что хочу быть тренером. - А если бы сели не на первую парту, а на «камчатку»? - Восприятие того, что говорит преподаватель, получилось бы совсем другим. Фокусировка намного больше, когда сидишь на первой парте и перед тобой Андрей Владимирович Лексаков рассказывает, что есть такое - профессия тренер. Я реально услышал во время учебы какие-то вещи, о важности которых, как игрок, просто не задумывался. - А о том, чтобы получить тренерское образование не в России, а за границей, как это в свое время сделал Черчесов, думали? - Я не настолько хорошо знаю иностранный язык. - Надо же… Я всегда считала, что вы говорите по-испански и по-немецки достаточно свободно. - По-немецки вообще не говорю. За два месяца, проведенных в Цюрихе, не смог выучить язык. По-испански говорю относительно свободно, но не думаю, что мне хватило бы знаний языка, для того чтобы получить тренерскую лицензию. К тому же мне не кажется, что сейчас что-то может быть лучше и интереснее, чем курсы в ВШТ. - Послушать вас - наша тренерская школа достаточно сильна, но, при этом, нам не из кого выбрать игроков в сборную команду. - Тут, к сожалению, не все так просто. По всей стране у нас 70, а возможно, 80 процентов детских тренеров не имеют даже лицензии «С». Это та лицензия, которая позволяет официально тренировать детей. Чтобы пройти курс обучения, который длится две или три недели и в ходе которого человека реально учат очень многим вещам, нужно оплатить этот курс. - О какой сумме идет речь? - По-моему, 15 тысяч рублей. Но для многих школ по всей стране это большие деньги. Позволить трем-четырем своим тренерам пройти это обучение школы просто не в состоянии. И это печально. - Я много раз слышала, что главный тренер основной сборной получает игроков, которых уже бессмысленно переучивать. И очень часто начинаются сетования, мол когда-то людей неправильно научили, а нам теперь расхлебывать. - В юношеском футболе все то же самое. Переучить невозможно чисто технически: как я могу за три дня до матча научить 17-18-летнего человека бить по воротам, или останавливать мяч? Но я бы не назвал это «расхлебыванием». Если ты идешь на эту работу, если готов ею заниматься, значит, должен отдавать себе отчет в том, что так будет. Вот и все. - Общая ситуация сейчас лучше, чем когда вы сами находились в возрасте игрока юношеской сборной, или она становится хуже? - Хуже однозначно. Главная проблема заключается в том, о чем я уже сказал: в квалификации тренеров. В первую очередь - детских. В техническом плане мы проигрываем многим сборным мира. Наши игроки, к сожалению, менее оснащены, у них менее солидная база, и все это потому что в детстве этому не уделялось должного внимания. Я не призываю с точностью копировать работу, которая ведется в Германии или Испании, потому что у нас, для начала, совершенно иной менталитет. Но учить детей правильно останавливать мяч нужно обязательно. Нужно учить правильно бить по мячу, правильно его вести. Удар по мячу – это то же самое, что и пас. Когда игрок научится правильно отдавать передачу – он научится правильно бить по воротам. Мы почти не уделяем этому внимание. А когда парень попадает в сборную, начинаем пытаться объять необъятное. Нередко возникает и другая проблема, которая заключается в том, что тренер, помимо работы в академии, работает где-то на стороне. - Из-за того, что мало платят? - Я бы так не сказал. По крайней мере не сказал бы этого в отношении детских тренеров академии «Зенита». - Зачем же тогда искать работу на стороне? - Всегда же хочется заработать больше? Хотя на мой взгляд, было бы гораздо правильнее тратить время на своих учеников. - Какую из футбольных академий вы могли бы порекомендовать для того, чтобы взять ее за образец? - Я сторонник того, чтобы брать все лучшее, это не зазорно. Но не сторонник того, чтобы бездумно копировать всё подряд. - Даже знаменитую академию «Барселоны»? - Академия «Барселоны» очень специфична. Прошлым летом этот клуб привозил в Петербург свои детские команды, и мы ходили на семинар тренеров, которые рассказывали про философию своей академии. В национальную сборную попадает, наверное, каждый пятидесятый, а то и сотый выпускник, а вот всем остальным, с их философией, очень сложно закрепиться в любой другой команде. - Но почему? - «Барселона» на всех ее уровнях – это философия лидера, философия победителя, философия футболиста, который играет в совершенно определенный футбол, отличный от других команд. Игрока восемь лет тренируют так, как это видят тренеры. А потом он попадает в команду, где все по-другому. Где вообще не играют так, как он привык. - Нечто подобное я много раз слышала в адрес московского «Спартака». Что там на протяжении многих лет насаждалось убеждение, что спартаковцы – это особенные игроки, соответственно, и их футбол тоже особенный. - Так было раньше, когда у «Спартака» действительно был свой очень узнаваемый стиль. «Стеночки», забегания, вбегания. Ну, и потом, там были собраны лучшие футболисты России. Точнее, «Спартаку», когда распался Советский Союз, были созданы все условия, чтобы там играли лучшие футболисты. - У игроков других клубов это вызывало какую-то зависть? - Не знаю, я в то время на профессиональном уровне не играл. А когда начал играть, «Спартак» лишь в последний год снова стал чемпионом. Несколько раз чемпионат страны выиграл ЦСКА, три раза - «Зенит». Поэтому я очень рад, что играл именно в «Зените». Зависти к «Спартаку» не было никогда. - После того, как вы были назначены на должность координатора команд футбольной академии «Зенита», в одном из своих интервью заметили, что не до конца понимаете свою роль в клубе. Хотели более весомых полномочий? - Ну, слава Богу, мне есть чем заниматься и без этого. У меня же основное место работы - Российский футбольный союз, я старший тренер юношеской сборной России. Просто всегда было большое желание помогать «Зениту», в любом качестве. И, естественно, мне бы хотелось изменить все, что там происходит, к лучшему. - Чего именно вы хотели? - Я много чего хотел. И сейчас хочу. Понимаю, что нужно как-то менять и наш детский футбол, и юношеский. Но, к сожалению, не могу на это влиять, на данный момент. - Это вас сильно угнетает? - Угнетает – неправильное слово. Я, скорее, это принял. - Все то время, что в нашей стране шел чемпионат мира по футболу, я задавала себе вопрос: что такого умеют соперники, чего не умеют наши игроки? Почему они играют, а мы – пашем? - Потому что, к сожалению, на данный момент, наши сильные стороны – это самоотдача, безоговорочное выполнение установки тренера и 120 минут полной работы. - Другими словами, задача главного тренера, неважно – идет речь о взрослой команде, или о юношеской, - это напихать игрокам так, чтобы все бежали, и пар из ушей валил? - Я бы сказал иначе: мотивировать спортсменов на то, чтобы они использовали все лучшие качества, которые у них есть. Я же не могу заставить нападающего обыграть десять человек, если он не умеет это делать? Точно так же невозможно заставить крайнего защитника обыгрывать по два человека. Его задача – не пропустить нападающих соперника. Сделать все, чтобы они не прошли. И доставить мяч ближнему игроку, который что-то может предпринять. - То есть, самая сильная сторона российского футбола на многие годы вперед – это игра в защите? - Это та самая вещь, которую нужно максимально использовать. Мы же все смотрели чемпионат мира, где даже французы, имея в своем составе суперзвезд, играли в прагматичный футбол? - Тот чемпионат, как мне кажется, очень хорошо показал, что один игрок, сколь бы ни был великим, уже не способен сыграть столь значительную роль, как Криштиану Роналду на последнем чемпионате Европы. - Здесь все просто: порядок бьет класс. Если у тебя есть порядок плюс суперзвезда – ты сто процентов можешь биться за медали. Если суперзвезды нет, но есть порядок, который натыкается на другой порядок, тогда, видимо, доходит до серии пенальти. - Не считаете, что до серии пенальти дело стало доходить очень часто? Особенно на крупных турнирах, где ставку на порядок делают все. - Так и есть. Слишком велика цена ошибки. - У меня до сих пор нет какого-то однозначного отношения к игре сборной России. Потому что, если брать цифры – да, действительно, мы добились результата, которого не добивались никогда. А если брать футбол, то мы вполне прогнозируемо сыграли два первых матча, вполне прогнозируемо проиграли Уругваю. И нам откровенно повезло в серии пенальти, в 1/8. - С пенальти – это не всегда везение и не всегда лотерея. Это прежде всего хорошая физическая готовность, психологическая и моральная устойчивость. Все находятся в одинаковых условиях. Но кто-то отыграл 90 минут, кто-то 120, кто-то на 5 минут вышел. Кто-то способен успокоиться, кто-то нет. Лотерея – это, если бы игроки тянули жребий – повезло, не повезло. А тут, извините. Как пробил – так и пробил. - Как, например, Федор Смолов в матче с хорватами. - Мне кажется, что, если бы Федя до чемпионата мира подписал контракт с каким-либо клубом, то он бы провел турнир очень сильно. Точнее, контракт у него был, но было и желание поменять команду, уйти, как я понимаю, в европейский чемпионат. Соответственно Смолов понимал, что ему во чтобы то ни стало нужно показать себя во всей красе. И это мешало ему. На мой взгляд – сильно. - Как вы оцениваете роль Станислава Черчесова в российской команде? - В тот успех, что случился на чемпионате мира, его вклад был больше, чем любого футболиста. Черчесов сумел очень правильно донести до ребят, как нужно играть, для того чтобы добиться результата. - Как в свое время сумел Гус Хиддинк, заставив игроков поверить в реальность поставленной цели? - Ну, тогда очень хорошие футболисты в команде играли. Аршавин был в самом расцвете. - Хотите сказать, что в 2002-м, когда российская сборная вышла на чемпионат мира, но не пробилась в плей-офф, игроки были хуже? - Где-то, наверное, просто не повезло. Я не слишком хорошо помню тот чемпионат, мне 19 лет тогда было. - Вы с тех пор хоть раз плакали, из-за результата? - Я и в Корее не плакал. Так, может, слегка прослезился. Гораздо сильнее плакал Дима (Сычев). Он помладше, поэтому сильнее расстроился. Для меня по-настоящему болезненный момент случился намного позже, в 2014-м, когда мы не вышли из группы. Я очень сильно переживал, не мог заснуть до утра. Просто сидел в комнате один и не мог заснуть, как ни старался. - Помните бурную дискуссию, которое спровоцировало заявление Екатерины Гамовой по поводу присвоения всем игрокам сборной России званий заслуженных мастеров спорта? - Если честно, я вообще не видел в этом темы для дискуссии. Просто на этом можно было сыграть, хайпануть, как сейчас говорят. Не помню уже на какой зимней Олимпиаде был шорт-трекист из Австралии, который сначала выиграл в полуфинале, когда все упали, а потом и в финале, благодаря тому, что не упал только он сам. В России он бы стал заслуженным мастером спорта. Это так же обсуждалось бы? Я тоже заслуженный мастер спорта, из-за того, что в составе «Севильи» выиграл Кубок УЕФА. Дмитрий Аленичев заслуженный мастер спорта - он выиграл Лигу чемпионов и Кубок УЕФА в составе «Порту». Все ребята из ЦСКА, которые выиграли Кубок УЕФА, были заслуженными мастерами спорта до начала чемпионата мира. Если же судить с точки зрения совершенного, согласитесь, многие болельщики расценивали результат российской сборной, как серьезную победу. Не думаю, что можно было до такой степени всколыхнуть страну победой в Мировой лиге волейболистов. Не умаляя ничье достоинство. А заслуженные мастера, наверное, и в шашках есть. - Для вас это звание имеет какую-то значимость? - Не думаю, что, если бы не был заслуженным мастером спорта, как-то по-другому себя сейчас ощущал. Мне кажется, чем меньше ты внимания этому уделяешь, тем спокойней себя чувствуешь. Себя же не обманешь. Если для человека главное, что написано о нем в Wikipedia – ну, напиши сам, в конце-то концов, или подговори друзей. Там же можно вносить правки? - Когда в августе вы выиграли свой дебютный, в качестве тренера, товарищеский матч со сборной Испании, то сказали, что не склонны придавать этой победе какое-то особенное значение. Почему? - Как показал прошлогодний опыт сборной России, придавать значение результатам товарищеских, или, как их называют, контрольных матчей, не стоит в принципе. В том году это было особенно очевидно. Можно быть чемпионом по товарищеским играм и ничего, в итоге, не выиграть. Поэтому для меня на момент прихода в команду главным было познакомиться с ребятами. Первые матчи – это всегда максимальные эмоции игроков: показать себя перед новым тренером, выдать все, на что они способны. Основная задача всего нашего тренерского штаба - сохранить у ребят этот настрой, эту жажду борьбы, самоотдачу, ответственность за результат. Для меня, как для главного тренера непростительно лишь одно: безволие на футбольном поле. Технический брак я пойму всегда. Но безволие и нарушение спортивной дисциплины не прощу. - Но не станете же вы утверждать, что Александр Кержаков всегда был образцом исключительной дисциплины на поле? - Не скажу, насчет дисциплины, но, по крайней мере, в игре я отдавал всего себя. Сейчас своим ребятам я частенько говорю, что можно обмануть кого угодно, даже меня, хотя меня все-таки сложно: в спортивном плане я всё это неоднократно проходил. Но самое страшное – это пытаться обмануть себя. Как бы ты ни старался это сделать, все равно придешь в раздевалку после игры, или домой, и будешь думать о том, что, да, я мог это сделать. И не сделал. - Вы жалеете о каких-то своих поступках, которые совершали в жизни? - Какие-то точно были лишними. Некоторые вещи зачастую происходят лишь потому что у тебя просто не было времени подумать, а нужно ли мне это. Вроде кто-то предложил – ты согласился и пошел в этом направлении. И только потом, когда уже поздно что-то поменять, начинаешь запоздало задумываться о том, что той или иной ситуации можно было легко избежать. Просто не хватило немного терпения, немного более взвешенных решений. - А как воспринимаете свою жизнь сейчас? Успели почувствовать тяжесть тренерской профессии? То, что она неблагодарная, тяжелая, нервная. - Пока не готов так сказать, но все впереди, думаю. С другой стороны, если бы я ждал, что буду чувствовать тяжесть от выбранного дела, наверное, вообще не стал бы этим заниматься. Я прекрасно представляю, что меня ждет в футболе, и готов к этому. 2019 год
|
Футбол - Тренеры 
