|
|
| |
| |||
- И сколько же стоит в Америке 20-минутный урок Ирины Родниной? - 25 долларов. Я – дорогой тренер… Слова были сказаны в 92-м. По тем временам фраза воспринималась настолько органично, что я совсем не обратила на нее внимания. Шок испытала 15 лет спустя, когда наткнулась на это интервью Родниной, перелистывая старые материалы. И, пожалуй, впервые задумалась: «Господи, как же им досталось!» Уехать в США в начале 90-х было для многих тренеров пределом мечтаний. Страна рушилась на глазах и 25 долларов составляли, порой, месячную зарплату. Для благополучного трудоустройства за океаном требовалось прежде всего имя. Трехкратную олимпийскую чемпионку Ирину Роднину пригласил к себе в 1990-м международный центр фигурного катания в Лейк-Эрроухед. В Лейк-Плэсиде - втором, помимо Колорадо-Спрингс, олимпийском центре страны - в 1992-м обосновалась со своей бригадой Наталья Дубова. Чуть позже в Ньюарк со своими спортсменами и семьей приехала Наталья Линичук, а в Симсбери – большая украинская группа Галины Змиевской и Валентина Николаева с семьями и двумя звездными учениками: олимпийскими чемпионами Виктором Петренко и Оксаной Баюл. Все получали бесплатный лед, иногда - бесплатное жилье и неизменно - большое количество потенциальных учеников: американцы клюют на имена, как никакая другая нация в мире. Новоявленным «американцам» было принято завидовать: прекрасные условия, налаженный быт, собственные дома, машины... В свое время, слушая рассказы Дубовой о Лейк-Плэсиде, я представляла себе некую идиллию. До тех пор, пока не услышала от одного из ее спортсменов: «Не представляете, какой ужас оказаться после Москвы в деревне, где один конец центральной улицы упирается в тюрьму (в ней во время Игр-80 жили участники Олимпиады), другой - в каток». За красивым названием «Лейк-Эрроухед» стояла та же самая американская провинциальная глушь. Когда туда на постоянное место жительства перебрались олимпийские чемпионы Альбервилля Марина Климова и Сергей Пономаренко, они со смехом рассказывали мне, как однажды им удалось уговорить Татьяну Тарасову приехать в гости. Поставить программы, отдохнуть от суеты Восточного побережья. Из разговоров с Родниной почему-то врезался в память рассказ о ее поездках из Лейк-Эрроухед в Лос-Анджелес по выходным. На безумной скорости, с нарушением всех ограничений - чтобы таким образом снять накопившийся за неделю стресс. В ответ на вопрос, правда ли, что она входит в десятку наиболее опасных водителей штата Калифорния, Роднина лишь усмехнулась: «Я создаю себе маленькие радости - и сама за них плачу». * * * Так получилось, что я была чуть ли не последней, кто провожал Роднину из Москвы в 1990-м. - Я еду с семьей - на три года. Да и работа предстоит интересная, - говорила она тогда. - Все мои достижения в спорте объясняются прежде всего тем, что мне было очень интересно. Поэтому и работала, как сумасшедшая. Вот и сейчас поставила перед собой задачу и хочу ее выполнить. Подписала контракт с американцами о работе с их фигуристами. Кроме того, мне интересно посмотреть, как тренируются и готовятся спортсмены. Ведь бум фигурного катания в этой стране не проходит уже десятки лет. Почему? Надеюсь понять. Два года спустя, вернувшись в Россию в кратковременный отпуск, Роднина делилась впечатлениями. - Первая тренировка - в шесть утра. У нас, попробуй, скажи спортсмену, что так рано надо прийти и катать произвольную программу. В 10 -11, не раньше. Да и у меня не укладывалось в голове, что так можно. Оказалось - вполне. Деньги-то заплачены. В Америке вообще вся система подготовки построена так, что львиную долю времени спортсмен работает самостоятельно. Но за те деньги, которые платит тренеру, старается получить от него максимум информации. Программа ставится в очень сжатые сроки, и доводит фигурист ее сам. Я работаю с каждым спортсменом по 20 минут. И для меня первое время такая система казалась дикостью. Я долго не могла понять смысла Дня благодарения, когда во всех без исключения американских домах готовят традиционно огромную индейку, которую совершенно невозможно вот так сразу съесть. А потом обратила внимание на то, что за две недели до праздника все газеты и журналы начинают помещать рецепты блюд, которые можно приготовить из того, что наутро от индейки останется: что покрошить в салаты, как нарезать сэндвичи. По этому же принципу существует фигурное катание: есть стандартные наборы элементов для пятилетних детей, для тех, кто выступает на молодежном уровне, на уровне сборной. Составил одну программу, а из остатков можно еще пять-шесть налепить. Летом же, когда у нас в центре фигуристы кишмя кишат, и того больше. - Неужели не бывает противно заниматься откровенной халтурой? - Мне многое бывает противно. За все время, что нахожусь в США, я так и не смогла привыкнуть к традиционной американской фамильярности, когда десятилетний шпингалет может врезать по плечу и сказать: «Хэлло, Ирина!». Нынешнее поколение американцев в большинстве своем не приучено даже здороваться. Я была просто в шоке, когда летом к нам в Лейк-Эрроухед приехал легендарный итальянский тренер Карло Фасси, я зашла в раздевалку и увидела, что он стоя зашнуровывает коньки, а его толкают со всех сторон, в том числе и те, кто занимался у меня. Вот тогда я выдала этим соплякам на полную катушку. Правда, Фасси тоже был потрясен, начал меня успокаивать. «Ирина, - говорит, - я тридцать лет работал в США и все тридцать лет был итальяшкой. Чего ты от них хочешь?». - А, собственно говоря, чего? - Знаешь, какая самая большая проблема у тех, кто приезжает в США из России? Получить green card - разрешение на работу. Люди рассказывают о своих мытарствах легенды, собирают справки, рекомендации, обивают пороги. Так вот с меня в федеральном управлении штата не потребовали ни единой бумажки: только зачитали послужной список. И прислали green card прямо домой. Если люди платят сумасшедшие деньги, чтобы у меня заниматься, они будут относиться ко мне так, как хочу этого я. Как к Ирине Родниной. Хотя я прекрасно понимаю, что сколько бы ни прожила здесь, все равно останусь для американцев русской. - Думаю, психологически тебе это намного проще перенести, чем то, что приходилось выслушивать в Москве, выходя второй раз замуж. - Дело не в национальности. У меня муж - еврей, большинство друзей - евреи и обвинять меня в антисемитизме по меньшей мере смешно. Но когда я приезжаю в Лос-Анджелес, становлюсь какой-то ярой антисемиткой: начинаю ненавидеть эмигрантов только за то, что они говорят на одном со мной языке. Потому что большинство тех, кто любыми путями старается сюда перебраться, меньше всего задумываются, как выглядят со стороны. В представлении большинства американцев преступность, хамство, непорядочность - в первую очередь связаны с русскими. То есть, теми, кто приехал из России, независимо от их национальности. Самое удивительное, что американцы очень доверчивы. Скажи, что тебе плохо, - придумают, как помочь, если нужно - найдут любые деньги. Но если человек воспользовался этим , но тут же купил дом и положил круглую сумму в банк, и все это - в городке с менее чем пятитысячным населением, это моментально становится известно. И хорошее отношение диаметрально меняется. Как правило, навсегда. - Есть примеры? - Их ни к чему называть. А что касается меня лично, то в этой стране мне еще жить, здесь воспитываются мои дети, и мне не безразлично, что обо мне думают другие… Откровения Родниной, да и многих других тренеров воспринимались по тем временам иногда дико. Мы все были продуктами одной и той же системы. Поэтому я прекрасно понимала, насколько тяжело русским «американцам» было сталкиваться с тем, что за каждый шаг на чужой земле надо платить. И точно так же требовать деньги с других. За каждый шаг чужого ребенка по «своему» льду. - Первое время я просто не могла себя заставить предъявить счет ребенку, - вспоминала Ирина. - Это было страшно мучительно. Ведь каждый, с кем я работала, становился немножко «своим». И выписывать счет... Это было выше моих сил. В конце концов тренеры заметили, как я мучаюсь, стали учить, как вести всю эту бухгалтерию. Потом мне даже смешно стало - вспомнила, сколько исписала журналов в России за пять лет работы тренером. Здесь же - только счета подписываю. Но для сознания советского человека это непостижимо. К нашему стыду. Потому что нас этому никогда не учили - ценить свой труд. * * * Тем, кто приезжал в Америку позже, было легче. Так, по крайней мере, казалось со стороны. Денежный вопрос, в силу его насущности, органично и быстро становился частью жизни. Главной частью. - Я на сорок минут. Где у нас тут счета лежали? - Это с катка звонили, - пояснила Женя, закрывая за мужем дверь. – Ребенка Эдику на каток из Бостона привезли. Чтобы он посмотрел, проконсультировал. В этих случаях родители обычно наличными платят – как раз хватит, чтобы счет за электричество оплатить… По эту сторону океана мы не понимали многого. Не укладывалось в голове: как можно, например, не испытывая внутреннего бешенства, работать на катке, «выкатывая» старичков, старушек, либо разъевшихся до неприличного вида барышень лишь потому, что у них есть деньги платить за лед? По ту сторону вопрос стоял иначе: любой желающий – это деньги. Оплата страховок, взносов за дом, машину, еду… Когда в марте 2003-го на чемпионате мира в Вашингтоне я встретила уже живущего в Америке Рафаэля Арутюняна и, как водится, сразу получила приглашение в гости в тот самый Лейк-Эрроухед, где так и не довелось побывать, он сразу по-дружески предупредил: - Если соберешься, приезд лучше всего планировать на выходной. В любой другой день, естественно, тоже встретим - если не я сам, то кто-либо из знакомых тренеров. Но ехать в Лос-Анджелес в будни означает для нас потерю пяти часов работы. Это как минимум 500 долларов. Естественно, никто не признается в этом гостю, но деньги в Америке вынуждены считать все, кто здесь работает. Тебя наверняка приглашают к себе многие, поэтому лучше знать об этом заранее. Более подробно о том, как в большинстве городов устроен тренерский бизнес, мне удалось узнать в Симсбери - крохотном городке, а по российским понятиям - так просто деревушке в штате Коннектикут. Двухэтажные домишки, окруженные самым что ни на есть настоящим лесом - с непугаными белками, енотами и оленями, и каток. По-своему уникальный: он был построен в 1994 году для 17-летней украинской девочки - Оксаны Баюл. Каток, впрочем, и без этого имел шансы появиться в Симсбери. Просто так сложилось, что еще до Олимпийских игр в Лиллехаммере американский тренер Боб Янг привез свою спортивную пару на соревнования в Одессу. Там случилось несчастье: девочка упала с поддержки, получила тяжелейшую травму, несколько дней находилась между жизнью и смертью - и выкарабкалась во многом благодаря помощи Виктора Петренко и Галины Змиевской, которые подняли на ноги лучших врачей города. Между американцем и украинцами завязалась дружба. И после того, как ученица Змиевской - Баюл - стала олимпийской чемпионкой, Янг предложил тренеру перебраться со всей бригадой в Коннектикут. Получив согласие, тут же взял ссуду в банке на строительство катка. Почти одновременно с одесситами в Симсбери по приглашению того же Янга переехали двукратные олимпийские чемпионы в парном катании Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, но формулировка «каток, построенный для Баюл», прилипла к спортсооружению надолго. В 1998-м Янг пригласил к себе еще двоих россиян: чемпионов мира в парном катании Евгению Шишкову и Вадима Наумова. Помог им обустроиться, найти первых учеников. Своих денег на тот момент у фигуристов было порядка двадцати тысяч долларов, полученных за один из последних турниров, плюс – небольшие накопления с прежних времен, на которые супружеская чета сумела приобрести в рассрочку все необходимое. Так что «студенты», как в США называют тех, кто приходит на каток не за результатом, оказались весьма кстати. - С финансовой точки зрения гораздо выгоднее тренировать как раз студентов, - рассказывал мне Вадим, когда я приехала в Симсбери в конце 2003-го. - Многие наши тренеры живут именно на это. Желающих заниматься фигурным катанием более чем достаточно. Это у американцев как хобби. Возрастные студенты - очень упертые, регулярно ходят, хорошо платят. Есть и маленькие детишки, часть из которых, позанимавшись в общей группе, начинают брать персональные уроки. - Разве спортсмены платят меньше? - Как правило, они не способны оплатить все время, которое ты им уделяешь. Чаще всего просто договариваешься о какой-то определенной сумме в месяц. При поездках на международные соревнования американская федерация фигурного катания оплачивает мне билеты, проживание в гостинице, питание, а сами спортсмены платят некую компенсацию за потерянное время. Выезжать на соревнования категорически невыгодно. В прошлом году ведущая пара США на одном из турниров выступала вообще без тренера - он отказался именно потому, что не хотел терять студентов, с которыми постоянно работает дома: оставшись без тренера, они мгновенно разбегаются. Соревнования длятся как минимум неделю. У меня в прошлом году было восемь турниров. Восемь недель вне катка. В Симсбери я работаю в среднем по 8 - 9 часов в день. Вот и считайте, сколько денег потеряно. По этой же причине у всех наших тренеров отпуск - неделя, максимум - две. Надо всегда помнить, что не фигуристы здесь для тебя, а ты - для них. Конечно, когда на льду перед тобой двенадцатый по счету студент, думаешь только о том, чтобы занятие скорее закончилось. Но показывать это ни в коем случае нельзя. Как и опаздывать на занятие. С одной стороны, найти работу несложно. Особенно тем, кто сам чего-то добился в спорте: на имена идут очень быстро. Другое дело, что потом ты все равно вынужден доказывать, что чего-то стоишь. Еще одна проблема, с которой сталкиваются многие наши тренеры, - в различиях менталитета. По нашим понятиям, важно, чтобы человек был хорошим. Если он при этом не умеет зарабатывать - ничего страшного. Здесь же ты живешь, пока работаешь. Пока приносишь доход предприятию. Не работаешь - вылетаешь в трубу. - Вам случалось отказывать талантливым детям, с которыми хотелось бы поработать, но которым нечем платить за занятия? - В Америке такая ситуация большая редкость. Существуют всевозможные фонды, которые поддерживают малообеспеченных спортсменов. Тренеру бывает достаточно написать в такой фонд письмо о том, что, на его взгляд, ребенок может добиться высоких результатов, - и деньги тут же находятся. Другое дело - российские дети. Нет никакого смысла их брать. Можно работать бесплатно - в конце концов, для зарабатывания денег достаточно американских студентов. Но фигуристам надо ведь на что-то существовать, платить за жилье. Легализация в США стоит довольно дорого. Эти деньги надо заработать. Но работать, пока не легализуешься, ты не можешь. Получается замкнутый круг... * * * Последний вопрос Наумову я задала не случайно. Пока мы беседовали и пили чай в уютном кафе, за стеклом начала кататься десятилетняя украинская девочка. Ее привезли на просмотр к Тарасовой. Сама Татьяна приехала в Симсбери в поисках максимально удобных условий для собственной группы, куда на тот момент входили Андрей Грязев, танцоры Галит Чейт – Сергей Сахновский, Светлана Куликова – Виталий Новиков, а также Саша Коэн. Подозреваю, что именно ради Коэн – главной на тот момент олимпийской надежды американского фигурного катания – Тарасовой шли навстречу во всем, что бы она не просила. Собственно, в Симсбери я наведалась именно для того, чтобы посмотреть на Коэн. Мама украинской девочки, как выяснилось чуть позже, приехала в США в надежде любой ценой обеспечить ребенку возможность заниматься фигурным катанием. Сопровождал эту пару весьма пожилой американец, явно не понимавший, почему ради единственного урока нужно было несколько часов под проливным дождем ехать на машине в Симсбери. - Он жену ищет, - вполголоса рассказывала молодая женщина, пока дочь каталась. - Так и познакомились. Правда, с деньгами у него не так хорошо, как сначала рассказывал. Какие-то проблемы с партнером по бизнесу. Продал дом. Живем пока все вместе в гостинице в Нью-Джерси. Я-то, если честно, искала возможность найти спонсора для дочки. Сама могу лишь бебиситтером устроиться - но это копейки. Будет ли он платить за тренировки? Не знаю... Тарасова после тренировки выглядела слегка озадаченной. - Девочка действительно талантлива. Очень. Если бы у меня был помощник по одиночному катанию, я бы нашла возможность оставить ее у себя. А так... Надо рассчитывать свои силы. С такой девочкой нельзя работать время от времени. Я и так провела на льду в этом году рекордное количество часов. Просить кого-то другого взять к себе ребенка, за которого никто не будет платить, не могу. Здесь это не принято. «Лишних» денег ни у кого нет. Все тренеры сидят на телефонах. Потому что каждый звонок - это потенциальные деньги. И каждым учеником дорожат. Это я – растяпа, оставляю телефон где ни попадя… Дом, в котором в Симсбери Тарасова обитала со своей группой, куда входили тренер-помощник Майя Усова, российские танцоры Светлана Куликова – Виталий Новиков и Андрей Грязев, ей помогло снять руководство катка. Получилось намного дешевле, чем стоит такое жилье в Коннектикуте. Танцоры Галит Хаит - Сергей Сахновский, с которыми большей частью работают Усова и Евгений Платов, обосновались неподалеку - каждый в своих апартаментах, оплачивать которые им помогала израильская федерация фигурного катания. У Усовой к тому времени был уже собственный дом - в Нью-Джерси. Но ради работы с Тарасовой она перебралась в Симсбери. В один из вечеров, когда мы с Майей отправились в магазин, закупать продукты для всего «семейства», она начала рассказывать: - О том, чтобы тренироваться в таких условиях, какие созданы ребятам у Тарасовой, можно только мечтать. Возможность не думать ни о чем, кроме тренировок, - огромная роскошь. У нас такого не было, даже когда жили в Лейк-Плэсиде. Первые два месяца вся бригада Дубовой, в которой помимо Климовой - Пономаренко и нас с Сашей Жулиным было немало юниорских пар, бесплатно жила на тренировочной олимпийской базе. Лед нам давали бесплатно. Потом все стали снимать апартаменты, платить за питание. Впрочем, мы застали хорошее время: нас часто приглашали на показательные, были длительные туры, возможность заработать хорошие деньги. Через три года после того, как я получила грин-карту, купила апартаменты, в которых до этого жила Дубова, сама она перебралась в собственный дом. Я тогда заплатила сразу всю сумму и только значительно позже узнала, что в Америке так никто не поступает: гораздо выгоднее покупать жилье в кредит. Собственно, у меня на тот момент была единственная кредитная карточка VISA, которую помог сделать директор катка. Уже потом, когда я уехала из Лейк-Плэсида и стала кататься с Женей Платовым, начала учиться разбираться с банками, счетами. Нашла адвоката, который посоветовал, как разместить деньги с максимальной выгодой, как лучше выплачивать кредит за дом в Нью-Джерси. Когда приходится решать все эти проблемы самостоятельно, уходит много сил и времени. Поэтому я иногда по-хорошему завидую и Виталику, и Свете, и Андрюше. У них есть цель - и все направлено на ее достижение. Ни о чем другом даже думать не надо. Хотя, возможно, в чем-то это и плохо. Я прекрасно вижу, как Тарасовой с нами тяжело... * * * - Фигурное катание - дорогое удовольствие, - рассказывала Тарасова, когда в один из дней, чуть менее забитый тренировками, чем предыдущие, мы выбрали время для разговора. - Есть тренеры, которые берут за занятие 170 долларов. Но таких не много. Средняя ставка хорошего тренера - 100 долларов в час. Даже если заниматься всего по полчаса в день, и то выходит 300 долларов в неделю. Не многие американские семьи готовы их выложить. Но даже если ученик берет час в неделю и совершенно очевидно, что кататься он никогда не будет, тренер двадцать раз подумает, прежде чем ему отказать. Потому что 400 долларов в месяц - это стоимость медицинской страховки для ребенка. - Но ведь русские тренеры, насколько могу судить, без работы не сидят? - Просто русские работают лучше всех. У нас нет другого выхода. Потому что мы - эмигранты. Чтобы иметь возможность оплачивать одну лишь страховку, надо зарабатывать очень много. Мало кто может позволить себе каждый год ездить отдыхать. И не ездят - работают с утра до ночи. С одной стороны, все востребованы, у всех есть дома, машины, дети учатся в хороших школах. С другой - есть определенные правила. Ученику должен нравиться твой стиль работы, на него нельзя излишне давить. Ни один родитель не приведет ребенка к тренеру, если от того попахивает вином или сигаретой. Конечно, тут другая работа. Не все гонятся за результатом. 90 процентов хотят научиться каким-то элементарным вещам. Приходят на каток точно так же, как ходят на языковые курсы или курсы по вязанию, кулинарии. Американский педагог тоже учит всему, что знает сам. Насколько хорошо при этом ученик воспринимает материал - не его вопрос. У нас же, когда мы работаем со своими, все вопросы - наши. Посмотрите, как работает Майя Усова: бегает по льду быстрее, чем ее студенты. И возится с каждым до самозабвения. Они ее обожают. В летнем лагере ходили за ней гуськом, висели на ней гроздьями. Это ведь тоже тренерское счастье. Раньше ведущие русские тренеры всегда приезжали в Америку со своими спортсменами. Конечно, сами спортсмены - те, кто зарабатывал, - за это платили. При этом, например, в Ньюарке, в университетском городке, где работала Линичук, фигуристам всегда было где жить, были талоны на питание. У нас этого нет. Поэтому я сама периодически ставлю кому-то программы. Мы же, если разобраться, избалованные тренеры: дома в прежние времена всегда работали в очень хороших условиях - лед с десяти утра до двух часов дня и с шести до десяти вечера. Здесь это невозможно. Будь ты Мишель Кван, Брайан Бойтано или Саша Коэн, лед заканчивается в три часа дня. Я не могу, например, заниматься постановками, когда на катке кто-то посторонний. Поэтому когда в свое время приезжала в Калифорнию, чтобы поставить программы Марине Климовой и Сергею Пономаренко, работали мы по ночам - с одиннадцати вечера до четырех утра. Днем разбирали поставленное накануне в зале, потом спали, а после этого снова шли «в ночное». - Вы полностью зависите от руководства катка? - Конечно. Мы имеем шесть часов бесплатного льда в день, в то время как любой американский ребенок, желающий просто покататься без тренера, платит 10 долларов за 45 минут. За это даем два показательных выступления в год. Не думаю, что это окупает затраты на наше содержание здесь. Каждая заливка стоит 50 долларов. Плюс электричество. Здесь почти нет трибун. Но каждый день на каток приезжают больные или просто пожилые люди, которым трудно передвигаться по улице, и ходят вокруг площадки. Смотрят, как мы катаемся, - для них сделана специальная дорожка. То, что мы здесь работаем, привлекает людей. С другой стороны, нам в любой момент могут сказать, что договор закончен… * * * Уезжая из Симсбери в Москву я думала о том, что русские тренеры в Америке на самом деле давно уже перестали быть просто эмигрантами, приехавшими за океан в поисках лучшей жизни. И что их история – это уже история фигурного катания США. Из головы не шли слова Тарасовой, сказанные после того, как в 2003-м тренер впервые в жизни приехала вместе с Коэн на национальный чемпионат. - Странно признаваться в 55 лет, что я способна занервничать. Но… Там были сотни наших тренеров. Сотни. Это меня просто убило. - Почему? - Потому что все они очень хорошо работают. У многих ученики победили в самых разных категориях. Так, например, сын Лены Гараниной и Игоря Завозина выиграл в танцах. Дочка Саши Власова победила в одиночном катании и стала второй в парном. Прекрасные пары у Саши Зайцева. Не видела Лену Валову, но знаю, что и она работает замечательно. Сначала мне показалось, что вокруг непривычно много незнакомых тренеров. А уже со второго дня мне и в голову не приходило, что я - в Америке. Все говорят по-русски. Вся наша молодежь, процентов 90 тех, кто проходил через мои руки или перед моими глазами в России - там. В том числе и те, кто уехал раньше - Игорь Шпильбанд, Марина Зуева, Рашид Кадыркаев, Люся Квитченко… Все лезут из кожи вон, чтобы пробиться, и тем самым сильно поднимают уровень американского фигурного катания в целом. А самое страшное, что в отличие от нас, людей старшего поколения - тех, кто уехал в Америку на время, из-за того, что лишь там были нормальные условия для подготовки своих же, российских спортсменов, - молодые уже не вернутся…
|
Фигурное
катание - 
