|
|
|
|
|
|||
«Профессионалам - зарплата навалом... - пел со старенького магнитофона Высоцкий. - ...Им платят деньжищи, огромные тыщи». Эта песня запомнилась мне еще со школы, когда о большом спорте и не помышляла, хотя росла в семье профессиональных тренеров. Именно родители значительно позже, когда я уже стала мастером спорта, на один из капризов ответили: «Запомни раз и навсегда. Ты - выполняешь государственное дело и не имеешь права жить по настроению». Конечно же, тогда, в пятнадцать лет, я особенно не задумывалась о профессионализме любительского спорта. В спорткомитете перед выездами нам регулярно напоминали, что для любопытных иностранцев мы - учимся, работаем, а спорт - для удовольствия, для здоровья, что-то вроде хобби. И на вопросы многочисленных зарубежных знакомых приходилось, отводя глаза, что-то говорить о компенсациях за питание, проезд, сборы, путаясь в своем же вранье и встречать понимающие взгляды собеседников. Сейчас все намного проще. Профессионализм перестал быть тайной. Большой спорт давно не отождествляется со здоровьем. Спортсменов продают и покупают. И все же в слове «профессионал» для большинства людей в первую очередь слышится (во многом благодаря прессе и тому же Высоцкому) мягкий шелест получаемых купюр. Конечно, эту, материальную сторону нельзя, да и не нужно обходить стороной. Мы делаем свое дело и получаем за него (в зависимости от качества работы) соответственно большую или меньшую зарплату. Но, на мой взгляд, не это главное. Когда говорят, что игрок шел на площадку со сломанным ребром - это профессионализм. Когда пловец заворачивает загипсованную ногу в целлофановый пакет и идет на тренировку или же выходит на корт с температурой под сорок - ими движут в большинстве случаев не меркантильные соображения. Когда в июле 1988-го американский прыгун Грег Луганис с тяжелейшей травмой головы стал двукратным чемпионом Олимпийских игр - он сделал невероятное. То на что способны профессионалы величайшего класса. В моем понимании профессионализм - это умение отлично и беспрекословно выполнять возложенное на тебя дело, подчиняя ему на каком-то этапе всю свою жизнь. Как-то в разговоре с заслуженным тренером СССР по прыжкам в воду Татьяной Максимовной Петрухиной, подготовившей первого отечественного олимпийского чемпиона Владимира Васина, я услышала интересную фразу: «Если девочка приходит на тренировку с накрашенными глазами или прокалывает уши для сережек, она для большого спорта потерянный человечек. Когда начинаешь думать о своей внешней привлекательности, то спорт потихоньку переходит в разряд развлечений». Мнение спорное и, на мой взгляд, излишне категоричное, но опять же - это взгляд профессионала. Однажды на пресс-конференции нашей 12-летней чемпионке Европы Лене Мирошиной задали вопрос: хотела бы она, чтобы ее младший брат занимался прыжками в воду? Она, не задумываясь, выпалила: «Да вы что? Вы даже не представляете как это страшно!» И это ответила девочка, обладающая в то время самой сложной программой в мире. Со временем страх превращается в постоянное чувство повышенного риска, в прыжке начинаешь думать о том, как его лучше выполнить, как оттолкнуться, где находятся в полете руки, красиво ли выглядит движение со стороны. А бояться становится просто некогда. То же и в профессиональном спорте: на тренировке можно позволить себе пожаловаться на боль, поплакаться по поводу нерешенных личных проблем. Но когда на карту ставится престиж клуба или страны, все отходит на второй план. Спортсмены - люди заметные. И журналисты, описывая жизнь той или иной звезды, частенько придерживаются единого сценария: абзац о том, как пришел к успеху, кто помогал, несколько штрихов о семье, детях (если таковые имеются), где учится и (на десерт) чем всерьез помимо спорта увлекаются. Соответственно, иметь «про запас» парочку увлечений вроде музыки стало чуть ли не хорошим тоном. Но помню интервью, в котором одна из известнейших балерин на аналогичный вопрос о ее хобби ответила: «Балет - моя жизнь, моя работа. И я не могу позволить себе отвлекаться на что-нибудь еще». Вот так и большой спорт: этопрежде всего отказ от многих радостей и интересов. Главное же несчастье в том, что уходя, спортсмен оставляет в прошлом все свои профессиональные знания: умение выступать, бороться, побеждать. И люди, оставившие к двадцати-двадцати пяти годам за спиной уже целую спортивную жизнь, не имеют зачастую самых элементарных житейских знаний, оказываются беспомощными в жизни. И часто никому не нужными. ПЕНСИЯ ДЛЯ ЧЕМПИОНА Через несколько дней после моего интервью в «Советском спорте» под названием : «Иногда я жалею, что я - олимпийская чемпионка» и где говорилось о послеспортивных трудностях и проблемах, в редакцию пришло письмо. Автор, не оставивший ни подписи ни адреса, негодовал: «Что ваша Вайцеховская плачется на жизнь? Вы приезжайте, посмотрите, как мы живем; вообще жрать нечего, а спортсмены все имеют - квартиры, машины. Да еще и ноют... » Письмо забылось бы, если бы не два телефонных звонка в день выхода того номера газеты. Звонили два выдающихся чемпиона - гимнастка Нелли Ким и пловец Сергей Фесенко. Суть разговоров: да, об этом надо говорить откровенно. Казалось бы, удивительно: им-то чего сетовать на жизнь - у обоих судьба сложилась благополучно. Сергей учится в адъюнктуре, написал книгу, готовит диссертацию. Нелли работает гостренером Белоруссии по спортивной гимнастике. На турнире гимнастов «Московские Новости» я искала Ким, чтобы продолжить разговор. Как обычно, встретила у служебного входа много знакомых. Увидела олимпийского чемпиона Маркелова: - Володя, где ты сейчас? И обаятельная улыбка в ответ: - Директор гимнастической школы в ЦСКА. - А как устроился на работу? - Когда собрался уходить из большого спорта, знал, что в клубе освободилась ставка тренера. Попросил ее для себя и услышал: «Уже занято, ищи себе себе работу в другом месте». Попытался туда, сюда... Бесполезно. Ну и пошел в ЦК ВЛКСМ, в спортивный отдел. С порога спрашиваю: «Ребята, у вас работы не найдется?» Посмеялись, но помогли, в тот же день в ЦСКА устроился. Да кому мы сейчас нужны? Но вот освободилась от судейских обязанностей Ким. Тот же вопрос задала и ей. - Найти работу после спорта целая проблема. Наташу Шапошникову устроили после вмешательства ЦК ВЛКСМ хореографом в спортинтернат, два месяца бились, чтобы пристроить куда-нибудь Машу Филатову. Сейчас тоже хореографом работает. Когда они в Минск приехали, их чуть ли ни на руках носили. Квартиры дали - все же не кто-нибудь за республику выступает, а звезды мировой гимнастики. А сейчас прямо говорят: кому вы тут нужны, ехали бы к себе домой. Вспомнила встречу с мужем Ким - олимпийским чемпионом по велоспорту Валерием Мовчаном. Было это несколько лет назад. Тогда Валерий, еще не закончивший выступления, говорил, что стоило ему ненамного снизить результат, как моментально стали торопить с уходом. И в итоге ушел не только из своего вида - из спорта вообще: - Я по образованию - экономист и еще инженер-электрик. Работаю ведущим инженером «Белоруссторга». - И как к тебе относятся коллеги? - Уважают. Люди смотрят так: если ты добился успеха в спорте, значитдля этого отдал много сил, во многом себе отказывал, проявлял волю, работал. Значит можно доверить серьезное дело. В спорте (а я это почувствовал, когда уходил) тебе порой дают понять, что ты - никто. Вроде бы повезло в нужный момент - вот и стал олимпийским чемпионом. Итак, давайте пофантазируем (мне-то это сделать легче - прошла подобный путь). Спортсмен стал героем Олимпиады. Годам к двадцати у него квартира, мебель, иногда есть и машина, видеоаппаратура. Существует денежный запас. По сравнению со сверстниками - это, безусловно, много. Но давайте попробуем взглянуть на те же блага под другим углом. Ведь это богатство - компенсация за восемь - десять (иногда и больше) лет каторжного, труда, отказа от всех или, во всяком случае, многих человеческих радостей, соблазнов, за порядком угробленное здоровье и истерзанные нервы. За все то, чего в жизни человека, работающего не в экстремальных условиях, наберется, быть может, лишь к пенсионному возрасту. И, наконец, что потом? Работа тренером за 120 рублей в месяц плюс прибавка за звание - максимум, четвертной? После института узнаёшь (как узнала в свое время я), что « молодому специалисту» нагрузка больше одной ставки не полагается. А то что у «специалиста» стаж, и стаж поистине трудовой, более десяти лет, никого не волнует. Почему же люди не бегут с этой работы, например, в школы, где зарплата больше, а затрат меньше? Не знаю, удастся ли благодаря грамоте Кошкину получить «персоналку», но раз уж зашла речь о пенсиях, позвольте спросить: разве олимпийский чемпион, чемпион мира или просто человек, десять лет успешно выступавший за честь страны, недостоин персональной пенсии? О ЗВЕЗДАХ БОЛЬШИХ И МАЛЫХ И все же олимпийскому чемпиону, несмотря на массу проблем, жить «после спорта» намного проще, чем простому спортсмену. Даже в борьбе с бюрократами выстоять легче: не всякий рискнет выставить из кабинета или нагрубить. На худой конец можно пожаловаться журналисту. А как живут те, кто отдал спорту столько же сил, времени, но из-за травм или слепого невезения не сумел подняться на пьедестал? В то время, когда я выступала за сборную страны, вместе со мной в команде была Ольга Дмитриева. На Играх в Монреале она заняла шестое место на трехметровом трамплине. Для 16-летней спортсменки это было немалым достижением, а если учесть, что ее результат был лучшим среди наших девушек на этом снаряде, то нетрудно представить, сколько поздравлений и обещаний ждало Ольгу дома, в Москве. Олимпийцев принято поощрять. И в первую очередь решается вопрос с жилплощадью. Но комнату Дмитриевой выделить сразу не смогли, ей еще не было 18 лет. Через два года результаты Ольги несколько снизились. И руководство решило с поощрением повременить, а чуть позже благоразумно пришло к выводу, что задним числом этого делать и вовсе не стрит. Сейчас прошло, наверное, уже лет восемь, как Дмитриева ушла из спорта. Она по-прежнему живет с родителями в крохотной малогабаритной квартирке. Во многом из-за жилищной неустроенности не сложилась личная жизнь. Тренирует Оля детишек, воспитывает дочку. Не знаю, жалеет ли о годах, проведенных в большом спорте. А вот ее родные не любят и вспоминать о том времени. И таких абсолютно никем и ничем не защищенных людей, прошедших через жернова большого спорта, неизмеримо больше, чем нас, его баловней. Взять хотя бы рассматриваемый сейчас вопрос о пенсионном обеспечении. Честно говоря, с кем из спортсменов я ни беседовала на эту тему, ни один не мог обьяснить, кто из них, что и когда сможет получать. Вроде есть добавление, что на пенсию имеет право только тот, кто не менее шести лет выступал за сборную страны. А как быть с теми, кто попал в команду за два-три года до Олимпиады, выиграл или стал призером, а потом не смог по тем или иным причинам продолжать выступления? Не помню точно, сколько лет выступала за гимнастическую сборную Елена Давыдова, ставшая в, Москве абсолютной чемпионкой Игр, но, кажется, нужных шести лет не наберется. На мой взгляд, самое несправедливое заключается в том, что спортсмены в большинстве своем абсолютно не знают, имеют ли они, покинувшие спорт, на что-то право? Куда идти, если не трудоустраивают, где лечить приобретенные за годы тренировок и выступлений болячки? Можно ли, например, обратиться в физкультурный диспансер, взять направление в ЦИТО или в другую ведущую клинику? И чем обьяснить, что какую-то долю внимания спортсмен зачастую получает, лишь став по горькой иронии спортивной судьбы инвалидом, да и то после вмешательства газеты или пробивных друзей? ПОГОВОРИМ О ЖЕНЩИНАХ При всей стремительности нашей жизни не устаешь удивляться непрестанному посягательству представительниц слабого пола на чисто мужские виды спорта. Женщина и штанга, женщина и футбол, женщина и дзюдо... Мужчинам, увы, остается лишь дискутировать о том, в какие области нас не следовало бы допускать, и тайно вздыхать о тех временах, когда женщине возбранялось ступать даже на трибуны олимпийского стадиона. Ну а если серьезно, то хотим мы этого или нет, а женский спорт, так же, как, впрочем, и мужской, будет становиться сложнее, динамичнее, а нагрузка на человеческий организм соответственно будет только возрастать. Если верить медикам, женщина по своей природе более вынослива, нежели мужчина. И, казалось бы, должна легче приспосабливаться к изнуряющей жизни спортсмена-профессионала. Вероятно, так и есть. Я же предлагаю взглянуть на большой спорт чисто женским, может быть, пристрастным, взглядом. Природой женщине предназначено быть матерью, иметь детей. Во многих видах спорта средний возраст спортсменок таков, что об этом вроде бы и думать рановато. И то, что ежедневный тяжелый физический труд, огромная психологическая нагрузка ложатся на плечи 14-18-летних девушек, воспринимается всеми как норма. Со стороны, с экранов телевизоров или трибун, парадная сторона спорта выглядит весьма привлекательной. И мало кто, наблюдая, к примеру, за фигуристами, думает о том, что шесть или восемь часов ежедневных тренировок на льду в тоненьком трико незаметно могут обернуться серьезными осложнениями для организма. Свои профессиональные травмы и болезни есть и у пловцов, и у гимнастов, и у легкоатлетов. Передо мной лежит; газета с письмом моей ровесницы, бывшей спортсменки Елены Мартышевской, ставшей в неполные 30 лет инвалидом после травмы, и в нем страшные своей правотой слова: «На травмы в ту пору не обращала внимания. Постоянно где-то болит - ну и что?! «Заморозка», массаж - и снова впрягаешься». Дальше - только сложнее. Если девушка выходит замуж, не закончив выступать, то попадает в рамки соответствующих ограничений. Нет, официально никто ничего не запрещает, просто советуют подождать с ребенком. Но жизнь есть жизнь, не всегда все получается по плану, и кто сможет ответить, что, будучи положенным на разные чаши весов, перетянет: чувство долга перед командой, страной, тренером или же мысль о том, что первый аборт вреден и опасен? Думаю, скорее первое. За свою не такую уж короткую жизнь в большом спорте на собственном опыте убедилась, что о здоровье начинают думать, когда, как говорится, жареный петух клюнет. В одном из интервью теннисистки Наташи Зверевой, уж не помню, в какой форме, высказана мысль, что профессионал на Западе и заболеть-то может лишь случайно, ведь столько людей стараются это предотвратить. А у нас и врач не всегда есть в команде, и можно лишь говорить о том, что хорошо бы отдельно (хотя бы в чисто женских видах) иметь гинеколога. Вот и получается, что на ежегодных обследованиях констатируется лишь факт каких-либо отклонений, которые в большинстве случаев проходят незамеченными. А уже после спорта только и остается идти лечиться в районную поликлинику... Когда у меня родилась старшая дочка, я получала стипендию в ЦСКА. Как-то встретила там Тамару Шелофастову, которая бросила плавать, когда родила ребенка, и тоже, пока малышу не исполнится год, оставалась на ставке в клубе. «Представляешь, - сказала она мне, - хотела узнать, положено ли мне пособие по рождению, да так меня обложили, что не знала, куда деться! Вас, мол, дармоедов, и так гнать надо, а вам еще ставку платят». Тогда мы с ней просто посмеялись - мол, хорошо, что хоть до года ставку сохраняют. А сейчас думаю: а, собственно говоря, почему, закончив выступать, приходишь за деньгами, постоянно рискуя натолкнуться на хамство? И на кого надеяться, если ребенок не совсем здоров и если его приходится воспитывать одной, без мужа, а от этого не застрахованы даже самые великие из великих. Изменится ли что-нибудь, сдвинется ли с мертвой точки? Не знаю. Помню, как высказались по этому поводу мои подруги, представительницы разных видов спорта. - Надо ногой дверь открывать и по столу кулаком - тогда можно чего-то добиться, - считала одна. - Не могу идти просить - боюсь разревусь, нервов никаких нет уже. А слезы - они давно никого не трогают, - говорила другая. Ах, жестокий спортивный закон: «Смейся со всеми, плачь в одиночку!». И ведь много таких, которые не пойдут, не позволят себя жалеть, унижать... Сейчас, когда дети у спортсменов моего поколения еще не очень большие, часто слышу: «Чтобы я своего ребенка в свой вид спорта? Ни за что!». Тем не менее от спорта нам не уйти. В свой ли, другой ли вид - не важно. Большинство детей (и это закономерно) выбирают дороги, начатые их родителями. А ведь чтобы чего-то в спорте достичь, очень важно быть просто здоровым или хотя бы не болеть в детстве, что, естественно, становится просто-напросто невозможным, если малыш в год с небольшим попадает в ясли. Сейчас все чаще пишут о том, что многие предприятия, колхозы из своего кармана доплачивают женщинам-матерям, пока ребенок не достигнет трехлетнего возраста. И если на аппарат Госкомспорта расходуется всего-навсего шесть-семь процентов от его доходов, так, вероятно, можно найти резервы, чтобы по возможности защитить самое уязвимое и хрупкое звено в цепи большого спорта - женщин?.. 1989 год
|
Комментарии
