Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

На этой неделе Союз биатлонистов России должен предоставить в Международный союз официальные объяснения Екатерины Юрьевой и Ирины Старых по поводу запрещенных средств, обнаруженных в организме спортсменок накануне Игр в Сочи.

Говорить об ответственности применительно к современному спорту с некоторых пор стало как-то не принято. Взять нынешнее допинговое ЧП: спортсменки в шоке, тренер в шоке, болельщики (читай – вся страна) ждут хоть каких-нибудь объяснений, но их нет и, скорее всего, вовсе не будет.

Объяснения вообще тут некстати: исполнительному директору российского Союза биатлонистов Сергею Кущенко предстоит этим летом баллотироваться в президенты Международного союза (IBU), и понятно, что скандал ему совершенно не нужен. Руководству СБР, полагаю, вообще было бы удобнее, чтобы обе спортсменки без лишнего шума признали свою вину. Мол, запрещенные препараты принимали сами, сами за это и расплачиваемся. А тренер, врачи и всякое прочее руководство ни при чем – в белом, как говорится, смокинге. Одном на всех.

Но вот в чем загвоздка: допустить ситуацию, при которой биатлонистки пошли бы на столь рискованный шаг исключительно по собственной инициативе, мне сложно хотя бы потому, что последствия таких поступков очевидны ныне даже перворазрядникам. Та же Юрьева возвращалась в большой биатлон после первой дисквалификации совсем не для того, чтобы в самый важный для себя момент пасть жертвой самопальных методик. Тем более что в первой половине сезона международные контролеры приезжали к ней брать пробы гораздо чаще, чем к любой другой спортсменке.

По имеющейся у меня информации, Катя (не получавшая после возвращения в спорт, насколько известно, никаких стипендий) заплатила за вскрытие пробы «В» полторы тысячи евро из собственного кармана. Не потому ли пошла на это, что реально не понимала, каким образом запрещенное вещество могло оказаться в ее крови?

Гораздо проще, согласитесь, поверить в то, что обе биатлонистки ни сном ни духом не ведали, что именно принимают из рук врача. Сразу замечу, что это не снимает вины ни с Юрьевой, ни со Старых. Но вызывает целый ряд вопросов.

Знал ли о том, что происходит в команде, старший тренер женской сборной, лично отвечавший за подготовку обеих девушек? Не удивлюсь, если нет. Королькевич вообще достаточно долго работал в команде на вторых ролях. Возможно, поэтому он и не был отстранен от работы, когда случилось ЧП.

Допустить, что руководство СБР было не в курсе того, что в сборной могли иметь место некие медицинские эксперименты, лично мне гораздо труднее. Хотя бы потому, что именно руководители федерации были инициаторами возвращения в команду за год до Игр отца и сына Дмитриевых. Прекрасных специалистов, к слову, хотя и с подмоченной репутацией. По слухам, именно Дмитриев-старший сумел вытащить Ольгу Вилухину из довольно глубокого омута проблем со здоровьем. Другими словами, именно ему она обязана своим возвращением в сборную. А Юрьевой и Старых, возможно, просто не повезло.

Теперь, скорее всего, дело будет спущено на тормозах, как это уже случалось в 2009-м. И в очередной раз не будет названо никаких имен.

Не раз приходилось слышать: работать с нынешним руководством многие российские тренеры просто не хотят. Но вот парадокс: тренеров на очередной цикл будут назначать в конце марта, а отчетно-перевыборная конференция руководства СБР назначена на май. Хотя гораздо логичнее было бы поступить диаметрально противоположным образом: первым делом признать и озвучить очевидное. А именно – что все кредиты доверия исчерпаны. И уже потом формировать бригаду спасателей.

Остается понять: кто именно должен ответить за предолимпийский допинговый инцидент, за четыре года олимпийского цикла, нафаршированного большей частью неудачами, за бесконечную чехарду тренеров? По-хорошему руководству СБР, конечно же, следует уйти в отставку – хотя бы для того, чтобы сохранить лицо. Но совершенно очевидно, что ни Михаил Прохоров, ни Сергей Кущенко уходить не собираются. Да и зачем уходить, когда открываются столь солидные международные перспективы?

Предвижу встречный и достаточно модный ныне вопрос: «Если не они, то кто?» Лично у меня, к сожалению, есть лишь один – неутешительный – ответ. Не они. Точка.