|
|
|
|
|
|
16 ноября 2001 Три года назад в Нью-Йорке на Играх доброй воли на моих глазах разбилась китайская гимнастка Лян Сан. Это произошло минут за тридцать до начала официальной предфинальной разминки. Зал был почти пустым, на трибунах тоже еще не было зрителей. Девочка выполняла опорный прыжок и приземлилась на голову, сломав шею. Наблюдая, как бригада мгновенно появившихся в зале медиков притягивает ремнями к носилкам неподвижное детское тело, я невольно вспомнила, как в 80-м такую же страшную травму получила в Минске чемпионка мира Елена Мухина. И слова главного тренера российской гимнастической сборной Леонида Аркаева, сказанные мне однажды: «Если спортсмен получает травму, в этом почти всегда виноват тренер». В случае с Мухиной это действительно было так. Гимнастку не хотели включать в олимпийскую сборную, ее наставник Михаил Клименко пошел на то, чтобы максимально усложнить программу, хотя Лена к тому времени уже была травмирована, и полетел из Минска в Москву - попытаться решить вопрос лично. Ученица же продолжала тренироваться самостоятельно. Как рассказывала много лет спустя Мухина, уже прикованная к постели, страх не угодить тренеру был настолько велик, что ей и в голову не приходило, пользуясь отсутствием Клименко в зале, отказаться от выполнения той роковой, непостижимо трудной и рискованной акробатической связки. И вот - новая трагедия, о которой все последние дни писал «СЭ»: травма 15-летней Марии Засыпкиной. Перелом позвонка, полученный на тренировке на подмосковной гимнастической базе «Озеро Круглое». Сейчас, конечно, можно долго рассуждать, зачем нужно было заставлять спортсменку форсировать освоение нового элемента всего через несколько дней после возвращения с чемпионата мира, когда организм еще не адаптировался после перелета и смены часовых поясов, а следовательно - хоть и незначительно, но нарушена координация. Есть еще один момент: всем, кто работает в технически сложных, связанных с повышенным риском видах спорта, известно, что лет до 16 - 17 у детей значительно ослаблено чувство самосохранения. В большинстве случаев они слепо руководствуются указаниями тренеров. И это налагает на последних дополнительную ответственность. Впрочем, гораздо больше меня потрясло другое. Скорая приехала на «Круглое» через час десять минут. Из Дмитрова. Окажись на дороге пробка, приехала бы через два, а то и три часа - дело, увы, для Москвы обычное. Помнится, на Воробьевых горах (еще в бытность их Ленинскими) под лыжным трамплином стоял небольшой домик, в котором постоянно дежурила бригада «скорой помощи». Именно на тот случай, если кто-то из спортсменов получит травму. Прыгуны даже шутили: мол, чувствуешь, что упадешь - заворачивай лыжи в сторону, чтобы врачам далеко не бегать. На «Круглом» тоже были времена, когда машина неотложки дежурила у дверей зала круглосуточно. Даже если на базе тренировался не основной состав сборной. Да и как иначе? Гимнастика - не шашки. Но теперь базу приватизировали, на «скорой» стали периодически возить зарплату, посылать по другим поручениям. Потом она исчезла совсем. Не изменилась лишь гимнастика. Хотя нет: она стала намного сложнее, а значит, еще опаснее. Другое дело, что сами гимнасты уже давно привыкли к тому, что ни у кого из них, по сути, нет нормальной страховки, что случаются травмы, что выходить на ковер надо в любом состоянии - или твое место в команде моментально займет кто-то другой. Привыкли к этому и тренеры. Иначе вряд ли бы могла возникнуть ситуация, как на недавнем чемпионате мира в Бельгии, где с травмами разной степени тяжести выступала чуть ли не половина команды. Да и на других гимнастических соревнованиях такое случается не так уж редко. Сколько же нужно трагедий, чтобы задуматься об очевидных вещах?
|
Комментарии - 2001 