|
|
|
|
|
|||
В Москву олимпийский чемпион в прыжках с шестом приехал в составе официальной делегации IAAF – с очередной инспекцией стадиона «Лужники», где в августе пройдет чемпионат мира по легкой атлетике. Там в Лужниках мы и встретились. И первым делом я напомнила выдающемуся в прошлом спортсмену, как почти 20 лет назад на Играх доброй воли в Санкт-Петербурге он сказал мне в интервью: «Какие чувства можно испытывать, когда видишь, что приезжают люди, которых знает весь мир, на которых ходит смотреть весь мир, и эти люди ждут три часа только для того, чтобы получить аккредитацию... При этом персонал ходит взад и вперед с таким видом, как будто делает величайшее одолжение. Мы приехали на стадион в середине дня - он был абсолютно пуст. Невольно спрашиваешь себя, кому все это нужно. И понимаешь, что никому... » - Сергей, мне до сих пор иногда доводится задумываться о том, что соревнования, которые проводятся в России, далеко не всегда пользуются тем вниманием, которого достойны. А какие чувства испытываете вы применительно к предстоящему московскому чемпионату мира? - Сам по себе чемпионат мира – это грандиозное событие. Мне кажется, что это прекрасно – провести такие соревнования в российской столице. В стране, которая знает цену олимпийским успехам, легкоатлетическим в том числе. То, о чем вы сказали, безусловно тоже имеет место. Но такое отношение можно и нужно менять. Шаг за шагом, увлекая спортом детей, молодежь. Именно такие соревнования способны формировать этот интерес, желание заниматься спортом. - А нет ощущения, что мы сильно отстаем от иностранцев в умении создавать вокруг соревнований рекламный ажиотаж, всячески их раскручивать? - Ну так этому есть объективные причины: 90-е годы, когда люди не жили нормальной жизнью, а пытались выживать, все-таки наложили большой отпечаток на общество. Поэтому я и считаю, что сейчас очень важно всячески пропагандировать спорт, постоянно думать, как «зацепить» зрителя, увлечь его. Сделать так, чтобы он пришел на соревнования. Тем более - в Москве, где проводится масса спортивных мероприятий. Да и звезд у нас хватает – есть за кого поболеть. - Сейчас вы имеете возможность постоянно наблюдать легкую атлетику со стороны. Прыжки с шестом по-прежнему привлекают вас наиболее сильно? - На соревнованиях по долгу службы я стараюсь обращать внимание на все. Включая реакцию зрителей, судейство, поведение спортсменов, работу телевидения, рекламу. Интересуюсь всем еще и потому, что мне очень хочется добиться идеальной организации московского чемпионата мира. Чтобы пришли зрители. Я ведь на своей шкуре прекрасно знаю, что такое соревноваться, когда трибуны не заполнены. И как сильно способен мотивировать спорстмена зал. - Что будет входить в ваши обязанности в ходе августовского мирового первенства? - В данный момент я – председатель координационной комиссии Международной федерации легкой атлетики по подготовке этих соревнований. Отвечаю за стратегическую подготовку: соблюдение сроков, правильность маркетинговой программы, размещение спортсменов и тренеров, обеспечение их транспортом и так далее. Московскому чемпионату мира предстоит стать в определенном смысле уникальным. Чего стоит одна только возможность увидеть своими глазами, как бежит Усейн Болт. Не говоря уже о том, что это будет последний старт в карьере Елены Исинбаевой. Для самих спортсменов очень важно, чтобы было много зрителей. Ведь применительно к спорту зритель всегда еще и «соучастник» результата. Он вдохновляет, мотивирует спортсмена выступать успешно. - В советские времена, помнится, нас учили прежде всего концентрироваться на выступлении, отрешаться от всего, что происходит вокруг. Сейчас же спортсмены, напротив, постоянно «заигрывают» с публикой. Это не нарушает концентрацию? - Я прошел и ту и другую систему. Был воспитан на тех взглядах, что перед соревнованиями должно быть как можно меньше общения с прессой, чтобы не отвлекаться, не растрачивать энергию. Когда началась «другая» жизнь – с необходимостью бывать на пресс-конференциях, причем не только на спортивных, общаться со зрителями, пришлось перестраиваться. - Это было сложно? - Непросто. Как ни крути, любое общение, а особенно с прессой – это потеря энергии, эмоций. Ведь ты говоришь о себе, о своих результатах, то есть о том, что составляет твою жизнь и очень тебе дорого. Поэтому, собственно, и невозможно говорить об этом безэмоционально. Но тут все, как в тренировке: сначала нужно понять, для чего ты это делаешь, а потом просто выработать в себе правильное отношение к происходящему. Понятно, что у есть периоды, когда человек полностью сконцентрирован на выступлении и его трогать нельзя. Но если мы говорим о звездах, у всех, как правило, есть менеджеры, агенты, тренер, наконец. Которые должны понимать, что игнорировать прессу в наше время недопустимо. Если хочешь, чтобы тебя узнавали, разумеется. А этого, думаю, хочет любой спортсмен - чтобы общество по достоинству оценивало его результат, чтобы им гордились соотечественники. Не надо забывать и о том, что у звезд есть определенная ответственность перед обществом. В том плане, что своим собственным примером они способствуют тому, что в их вид спорта может пойти или не пойти множество детишек. Есть еще и так называемая «профессиональная» составляющая. Известность и популярность не приобретаются вместе с повешенной на шею медалью. Для того, чтобы о тебе узнали люди, ты должен уметь о себе рассказывать. Хорошие рекламные контракты ведь тоже не предлагают всем подряд. А это уже определенное финансовое благополучие. Все это спортсмену нужно объяснять. Одновременно с этим надо понимать, что тот мир, который сложился вокруг тебя, когда ты был звездой, не может существовать вечно. Что в реальной жизни все устроено совершенно иначе. И что никто не станет расстилать перед тобой ковровую дорожку, когда ты сойдешь с пьедестала. - Вы сами испытывали проблемы перехода, когда завершили карьеру? - Нет. Всегда смотрел на собственную жизнь предельно реально. Поэтому стал задумываться о том, чем заниматься после спорта, стал еще во времена выступлений. Готовил себя к этому. Самостоятельно выстраивал вокруг себя все, что мог выстроить: создал клуб Сергея Бубки, заложил основу для будущего бизнеса, чтобы после окончания карьеры ни от кого не зависеть. Мне, безусловно, повезло в том, что я попал в комиссию спортсменов МОК, стал ее председателем, потом вошел в Совет Международной федерации легкой атлетики и был избран вице-президентом. То есть получил возможность продолжать заниматься любимым делом – развивать свой вид спорта. Я всегда мечтал о том, чтобы стать членом МОК. В том мире, который существовал на момент окончания моей карьеры, это было совершенно нереальным. Но опять же, повезло, что ситуация стала быстро меняться. Возвращаясь к началу темы, я бы сказал, что люди, которые работают со спортсменом, должны, как мне кажется, чувствовать за него определенную ответственность. Не только тренировать, но учить человека планировать свою жизнь, общаться с людьми, уважать их. Нужно объяснять спортсмену и то, что его ждет. Допустим, человек занялся тренерской деятельностью. Он должен понимать, что могут пройти годы, прежде чем ты выведешь ученика на какой-то уровень. И что тебе с нуля придется каждый день доказывать, что ты чего-то стоишь, как тренер. Причем доказывать в жесткой конкурентной борьбе. Часто ведь бывает совсем иначе: человек занимается уже совершенно другой работой, а пообщаешься с ним и понимаешь, что он по прежнему стоит на пьедестале. Если ты не отдаешь себе отчета в том, что «твой» пьедестал уже поднялась новая звезда – это трагедия. Способная сломать и самому человеку, и его близким всю жизнь. Когда я вошел в комиссию атлетов Международного олимпийского комитета, мы даже разработали специальный «путеводитель» для спортсмена, объясняющий каким образом после окончания спортивной карьеры можно наиболее быстро и успешно интегрироваться в общество, начать другую жизнь. - Как считаете, это проблема у звезд – общая? - Даже не представляете, до какой степени. Когда мы готовили свой «путеводитель» к выпуску, собирали информацию из разных стран и континентов в самых разных видах спорта. И с удивлением увидели, что мышление, логика, философия чемпионов абсолютно одинаковы. Независимо от того, русский он или китаец. Играет в бейсбол, или занимается гимнастикой. - В свое время я достаточно внимательно следила за вашей карьерой. До сих пор не могу отделаться от ощущения, что вы были способны гораздо на более высокие результаты нежели те, что показывали. Откладывали их на потом. А потом стало поздно... - Я установил свой первый мировой рекорд для залов 15 января 1984 года - 5,81. Потом на воздухе показал 5,85. Дальше результаты начали расти, но никогда у меня не было чувства «сколько захотел – столько и прыгнул». До шести метров мне случалось бить мировые рекорды на несколько сантиметров. А потом реально наступил предел. Поэтому и результаты росли по сантиметру. Мы постоянно совершенствовали технику и благодаря этому после результата 6,10 наступила как бы другая эра. Когда стало понятно, что можно прыгать и выше. Если верить замерам, которые на основании моих выступлений неофициально делали японцы, у меня случались прыжки на высоту порядка 6,37. Один из таких прыжков был в 1997-м: официально я прыгнул 6,01, хотя фактически прыжок был выше, чем 6,40. С огромным запасом. Но возможно ли было сделать то же самое, поставив планку на 6,30? Не знаю. Мне хотелось закончить карьеру, прыгнув 6,20. Это было бы, как мне тогда казалось, очень надолго. Но в реальности это сделать не получилось: на Игры в Атланте я приехал в возможно самой лучшей форме за свою карьеру, но получил травму. Вот так постоянно что-то мешало: то травмы, то погодные условия. - Планка – это сильный психологический ограничитель? - Не сказал бы. К этому привыкаешь с детства. - Почему же тогда многие шестовики предпочитают на тренировках натягивать между стойками резинку? - Потому что когда прыгаешь через резинку, не ломается рисунок прыжка. Даже если эту резинку спортсмен задевает. При задевании планки техника ломается и вместо прыжка получается полуфабрикат. Это никому не нужно. Потому что главная задача спортсмена на тренировках – наработать определенное количество технически правильных прыжков. Плюс – на установку планки уходит определенное время. - Обычно мужчины смотрят на женские спортивные достижения с определенным скептицизмом. Если бы в женских прыжках с шестом не было Исинбаевой, этот вид был бы для вас интересен? - Считаю, что развитие женских видов спорта является важной составляющей развития общества и развития роли женщины в этом обществе. - Ой... Просто пугаете, когда оперируете столь официальными формулировками. - Ну, почему? Или вы считаете, что женщины не стремятся к этому? Или не считают, что сплошь и рядом их права ущемляются? Так что формулировка самая что ни на есть правильная. Не говоря уже о том, что прыжки с шестом интересны сами по себе. И вдвойне интересны, когда там появляется яркая личность. Лена, считаю, внесла в развитие этого вида огромный вклад. Именно она, как мне кажется, вернула интерес зрителей к шесту, когда результаты мужских соревнований стали «проседать». - К женской штанге вы тоже относитесь с пониманием? - А зачем запрещать? Если женщина желает поднимать тяжести – это ее право. - Есть ли в современной легкой атлетике что-то такое, что способно вас удивить? - В каком смысле? - Ну вот я, например, не так давно видела видеозапись прыжка в 4,5 оборота назад с 10-метровой вышки. И поймала себя на ощущении, что, несмотря на собственное прыжковое прошлое, реально не понимаю, как можно выполнить такое количество вращений и не убиться при этом. А вы понимаете, каким образом так быстро бежит Усейн Болт, например? - Спорт вообще устроен таким образом, что время от времени в нем появляются личности, способные рушить даже самые устойчивые стереотипы. Болт, безусловно, уникальная личность. Не только с точки зрения легкой атлетики, но и спорта в целом. Человечеству всегда ведь было особенно важно, кто выше всех прыгает, кто быстрее всех пробегает стометровку, и кто поднимает наиболее тяжелый вес. - В чем на ваш взгляд в большей степени заключается феномен этого спортсмена? - Все гениальное всегда кажется со стороны простым. Посмотреть на Болта – он бежит играючи, крутит головой по сторонам. Когда спортсмен может позволить себе во время бега повернуть голову, и при этом совершенно не нарушается работа его ног, корпуса, и не теряется скорость - это показатель высочайшего класса. И высочайшего запаса прочности. - Когда в прыжках с шестом стала доминировать Елена Исинбаева, смотреть соревнования с ее участием стало в какой-то момент неинтересно: слишком прогнозируемо стали развиваться события в секторе. Дженнифер Сур, побившая «зимний» мировой рекорд Елены, интригу возродила. Такие ситуации – благо для спортсмена, или же осложняют ему жизнь? - Конкуренция всегда подхлестывает. Я сам неоднократно оказывался в похожей ситуации. Случалось, что я утром устанавливал очередное достижение, выступая в Японии, а вечером того же дня Билли Олсон бил его в Америке. Хочешь ты, или нет, это реальность. Нужно через это проходить, нужно уметь с этим справляться. Побеждать прежде всего себя, а не соперника. - Как, кстати, относились к соперникам вы сами? - По большому счету я им благодарен. Потому что они постоянно меня подталкивали. Мы с вами уже затронули тему того, что в спорте перед человеком постоянно возникают всевозможные трудности, которые нужно учиться преодолевать. Отношения с соперниками – из этой же серии. Ты можешь общаться с кем угодно и как угодно, но обязан уметь в нужный момент отвлечься, сконцентрироваться и выдать результат. - Давно хотела спросить вас, как человека, долгое время работавшего с Исинбаевой: ритуал поведения спортсменки в секторе, который так любит снимать телевидение, - это часть заблаговременно срежиссированного спектакля и, соответственно, игра на публику и дополнительное привлечение к себе внимания? - Поведение в секторе – это просто привычная для Лены и очень важная для нее часть психологического настроя, которая позволяет лучше сконцентрироваться, собраться и показать результат. Моя работа с Исинбаевой вне сектора сводилась к другому: объяснить, как работать с менеджерами, как обеспечить финансы, как решать правовые вопросы и вопросы рекламы, как общаться с журналистами и вести себя на публике... - Вас не удивило неудачное выступление Елены в Лондоне? - Олимпиада – очень тяжелый с психологической точки зрения старт. Понятно же, что у личностей масштаба Исинбаевой бывает лишь два варианта результата: либо победа, либо поражение, коим является любое место, кроме первого. Мне было понятно, что все будет зависеть только от собственного настроя Лены. От того, насколько хорошо она справится с собой. - Что на ваш взгляд стало причиной, помешавшей это сделать? - Для того, чтобы в течение долгого времени постоянно находиться на высоте, нужно очень тщательно относиться к каждому выступлению, заранее понимая, какой из стартов может стать проходящим, а к какому следует готовиться серьезно и выступать, полностью выкладываясь. Выпадать из соревновательного графика опасно. Умение бороться тоже нужно постоянно тренировать. Для этого нужно выходить на старт, соприкасаться с психологическими проблемами, конкуренцией, видеть рядом соперников. Если ты сознательно от этого уходишь, то теряешь соревновательные навыки, практику. А рассчитывать на лотерею... Ну, да, можно проскочить. Но можно и сорваться... 2013 год
|
Легкая атлетика - Спортсмены
