|
|
|
|
|
|||
19 лет назад вице-чемпион Олимпиады-1988 и двукратный чемпион Европы в прыжках с шестом Радион Гатауллин сказал мне в интервью: «Фраза о том, что из спорта нужно уходить победителем, звучит хорошо. Но на практике реализуется плохо». Мы оба тогда, естественно, и предположить не могли, что из спорта Радион уйдет лишь в 2002-м, спустя пять лет безуспешных попыток попасть в сборную после тяжелейшей травмы, затем станет старшим тренером российской сборной по прыжкам с шестом, а еще через семь лет по собственной инициативе оставит и эту должность - с твердым намерением больше никогда не возвращаться в легкую атлетику. УЖЕ НЕ БЕЗРАБОТНЫЙ - Это правда, что вы - безработный? - спросила я Гатауллина, договариваясь с ним по телефону о встрече. - Да, - ответил он. И тут же поправился: - Точнее, уже нет. Вот уже три недели работаю менеджером в транспортной компании. - Интересный поворот в судьбе. Вы ведь уже уходили из команды два года назад? - Не совсем так. В 2003-м, через год после того, как я закончил выступать, тогдашний главный тренер сборной Валерий Куличенко предложил мне работу с шестовиками. В 2007-м он же меня и уволил. Точнее - просто не продлил контракт. Но и его самого тоже убрали из команды. А в 2008-м я опять вернулся в сборную на прежнюю должность. - И какими были ваши задумки на том этапе? - Я хотел, чтобы молодые шестовики - такие, как Евгений Лукьяненко, Дима Стародубцев, - начали давать результат, как давало когда-то наше поколение. Понятно, что я не мог обязать государственных руководителей выделять средства на то, чтобы создавать тренерам и спортсменам условия для тренировок на местах, но по крайней мере хотел попытаться заинтересовать людей. Во-вторых, хотел, чтобы у меня был свой угол - свое рабочее место. Но для этого было необходимо, чтобы свой угол был у легкой атлетики в целом. Такой, как, например, у гимнастов и пловцов на Озере Круглом. В России ведь до сих пор нет ни одной базы, где могла бы полноценно готовиться сборная команда. Еще мечтал - в надежде, что база у легкоатлетов все-таки появится, - создать экспериментальную группу спортсменов, с которой я мог бы работать. Поскольку условий для этого так и не появилось, я работал с тренерами и спортсменами лишь тогда, когда пересекался с ними на сборах. Причем далеко не всегда на сборы приезжали одни и те же люди. Соответственно, запустить какую-то систему подготовки, чтобы она работала и давала результат, было просто невозможно. - После июльского чемпионата Европы президент Всероссийской федерации легкой атлетики Валентин Балахничев выразил откровенное недовольство вашей работой. Что именно его не устраивало? - Разногласия с руководителями федерации начались значительно раньше. Начиная с марта все мои действия в команде откровенно саботировались главным тренером сборной Валентином Маслаковым. Меня тогда не взяли на зимний чемпионат мира в Доху, и я поехал туда самостоятельно - с друзьями. Аккредитации, позволяющей проходить на стадион, у меня, естественно, не было, я сидел на трибуне, купив билет, и, естественно, ничем не мог никому из спортсменов помочь. Когда Маслаков узнал, что я в Дохе, он отреагировал очень странно. Стал предъявлять мне претензии в том, что я не спросил у него разрешения приехать на чемпионат, не предупредил его о том, что приеду. И тогда же сказал, чтобы я готовился к увольнению. БЕЛАЯ ВОРОНА - Природу такого отношения к себе вы понимали? - Конечно. Я выделяюсь. Как белая ворона. С 1992 года, когда Балахничев только возглавил федерацию легкой атлетики, он занял, на мой взгляд, довольно странную позицию. Во всяком случае, с того времени к работе в федерации не привлекали ни одного по-настоящему яркого тренера. Во Францию уехал Юра Седых с женой - Натальей Лисовской. Хотя оба они хотели и вполне могли остаться работать в России. И их дочка Настя, которая не так давно выиграла юношеские Олимпийские игры в Сингапуре, выступала бы сейчас не за французскую сборную, а за нашу. Ким Иванович Буханцов, который тренировал еще Фаину Мельник, уехал работать в Сирию, а через два года его спортсменка стала чемпионкой мира и выиграла Олимпийские игры. Сейчас Буханцов работает в Иране, и парень у него посылает диск под 70 метров. Тот же Сергей Клюгин работает не в сборной, а в московском спорткомитете - отвечает за детский спорт. Сейчас из команды всеми силами выдавливают Льва Лободина. Просто медленно и методично выживают! - Может быть, все дело в том, что вы, звезды, чересчур капризны? - Да. И требовательны. Причем требуем отнюдь не внимания к собственным персонам. А тех условий для работы, которые должны быть у тренера. Маслаков, напротив, удобен тем, что всецело поддерживает политику федерации: очень быстро выживает из сборной тех, кто способен отстаивать свою позицию. Хотя главным тренером он стал достаточно случайно - нужно было срочно кем-то заменить Валерия Куличенко, которого убрал из сборной Балахничев. - Если бы вы были президентом федерации, тоже, вероятно, убрали бы тренера, «проколовшегося» на допинге. - Та ситуация во многом была надуманной. Пищевая добавка, на которой «попалась» Таня Лысенко, какое-то время была разрешена. И приобретал Куличенко эти препараты в «разрешенную» пору. Но так получилось, что Таня применила эту добавку уже после того, как запрет вступил в силу. Конечно, это было случайно. Но Куличенко сделали крайним. Почему - тоже понятно. Валерий Георгиевич - очень энергичный и деятельный человек и быстро перевел решение всех легкоатлетических вопросов на себя. До такой степени, что должность президента федерации стала чисто номинальной. И если бы у ВФЛА с Балахничевым во главе была задача отстоять спортсмена, то, возможно, Таню можно было защитить. А так, считаю, ее отдали в жертву, чтобы убрать Куличенко. Ну а в марте, когда Маслаков пригрозил мне увольнением, я поговорил с ним на повышенных тонах, а сам тогда уже подумал, что Маслаков никогда в жизни не решился бы угрожать мне увольнением, не имея на это санкции президента ВФЛА. Закончился наш разговор тем, что Маслаков сказал: «Ну хорошо. Осенью разберемся». - Получается, он допускал, что на чемпионате Европы в вашем виде будет не все в порядке? - То, что в прыжках с шестом имеют место большие проблемы, ни для кого не секрет. Хотя по большому счету меня было бы не так просто уволить: я отвечал за оба шеста, а женский, как ни крути, принес нам золотую медаль. Пока мы готовились к чемпионату, проблемы возникали постоянно. Например, одним из важных стартов у нас был командный чемпионат Европы в Берне. По итогам зимних выступлений мы договорились, что в прыжках с шестом там будет выступать Дмитрий Стародубцев. Дима целенаправленно готовился к этому турниру, поменял график выступлений и вышел на неплохой уровень результатов - прыгнул на 5,65. А в последний момент Маслаков волевым решением взял вместо него в Берн Александра Грипича. Спортсмена, который вообще не готовился к тем соревнованиям. В результате Грипич не смог нормально выступить, преодолел только 5,40. Я убежден, что это было сделано специально, чтобы таким образом «опустить» меня. Для команды это было совершенно неопасно, поскольку Россия заведомо выигрывала эти соревнования. И получился желаемый результат: команда выступила хорошо, подопечные Гатауллина - плохо. НАДЛОМ В 1993-м - В бытность спортсменом вы когда-либо опасались лишиться места в сборной из-за произвола руководителей? - Нет, пожалуй. Но были ситуации, когда меня вполне могли бы выкинуть из команды. Я, например, очень сильно «подвисал» в 1988-м перед Играми в Сеуле. Чемпионат СССР тогда выиграл Гриша Егоров, я занял второе место, но фактически был третьим, поскольку в отборе не участвовал Сергей Бубка. Его тренер Виталий Петров очень старался протащить в сборную еще одного своего ученика - Василия Бубку, который на чемпионате страны остался четвертым или пятым. Катавасия с отбором тянулась до последнего, и только после того, как я выиграл у Сергея Бубки старт в Берлине, тренеры успокоились. А в 1993-м я не попал на чемпионат мира, несмотря на то, что был в очень хорошей форме. На отборе, который проходил довольно рано, оказался четвертым - просто не успел распрыгаться. Зато через неделю выиграл Кубок Европы в Риме. В достаточно сложных условиях, прыгая против ветра, взял 6 метров - это был рекорд соревнований, который стоит до сих пор, - и обыграл Сергея Бубку, но на чемпионат мира меня все равно не взяли. Хотя могли бы, думаю. Я тогда был в стране вообще единственным спортсменом, кто мог составить Бубке реальную конкуренцию. Та история очень сильно меня надломила. Так весь сезон наперекосяк и пошел. - Вы сейчас как-то контактируете с Бубкой? - Общаемся. Сергей регулярно приглашает меня в качестве ведущего на свои соревнования в Донецке. - А каковы ваши отношения с Виталием Петровым, к которому после победы на Играх в Афинах ушла Елена Исинбаева? - Всегда были нормальными. Но мы просто не пересекаемся - Петров решал все свои вопросы напрямую с Балахничевым. - Как вы считаете, со спортивной точки зрения переход Исинбаевой от одного тренера к другому был оправданным? - На первый взгляд, в этом не было логики: в плане результата у Лены все очень хорошо шло и с Евгением Трофимовым. Другое дело, что там были и другие причины. Глубоко личные. Плюс Исинбаевой, видимо, пообещали что-то такое, от чего она не смогла отказаться. - От чего же нельзя отказаться в вашем виде спорта? От денег? От титулов? - Титулы у Лены к тому времени уже были. Возможно, были обещаны очень большие деньги, но, скорее всего, ей просто пообещали другую жизнь. Не в Волгограде и не под постоянным контролем Трофимова, который по своему типу, безусловно, тиран и диктатор. Согласитесь, космополитичная жизнь в Монако с постоянным блеском и фейерверками вокруг способна привлечь молодую девушку гораздо сильнее. Плюс - обещание рекордов. Мне ситуация представляется именно так. ИСИНБАЕВА - НЕ МАШИНА - Катастрофический провал Исинбаевой на соревнованиях прошлого года вас удивил? - Не сильно. Она ведь живой человек, а не машина. На соревнованиях я, естественно, обращал внимание на то, хорошо ли прыгает Лена или же у нее что-то не получается. Тенденция «нехороших» прыжков начала проявляться у нее еще в начале сезона. Петров активно переделывал технику Лены под «мужской» тип. Исинбаева с этим не справилась. Проблема в том, что результаты такого уровня, как и вообще прыжки в силовой манере с очень жесткими шестами, требуют от спортсмена постоянной и очень высокой физической готовности. А постоянно быть в форме очень сложно. - В возвращение Исинбаевой на прежний уровень верите? - Очень хочется в это верить. Но для того, чтобы ответить на такой вопрос предметно, надо знать, как спортсмен тренируется, что у него в голове. Лена - очень закрытый человек. На публике она вроде бы ведет себя очень раскованно, но постоянно бросается в глаза, что вся эта раскованность наигранная. Что человека просто научили вести себя именно таким образом. Объяснили, что и как говорить, кому и как улыбаться. В команде Лена ни с кем не общается, живет всегда отдельно. Соответственно и я, будучи старшим тренером шестовиков, совершенно с ней не контактировал. При этом со всеми остальными у меня были прекрасные отношения. Хотя та же Света Феофанова со своим тренером Евгением Бондаренко тоже постоянно тренировалась отдельно от сборной. - Получается, что многие люди, дающие результат на крупных соревнованиях, готовятся к этим соревнованиям сами по себе? - Так и есть. Перечислить остальных? Юлия Голубчикова (чемпионка Европы в зале в прыжках с шестом. - прим. Е.В.) приезжает только на те сборы, где основной упор идет на общефизическую подготовку. Условия для серьезной работы они с тренером создали себе в Москве в «Трудовых резервах». Чемпион Европы в прыжках в высоту Ярослав Рыбаков со своим отцом вообще никогда не присоединяются к команде. Сергей Клюгин с Иваном Уховым - тоже. Никогда не приезжала на сборы Таня Лебедева. Исключение составляет Евгений Загорулько со своими спортсменами, но только потому, что он параллельно выполняет обязанности старшего тренера у прыгунов в высоту. Сам я первоначально представлял свою работу скорее консультационной. Потом, когда понял, что сборная никогда не собирается вместе, начал тренировать. В прошлом году подготовил Пашу Герасимова к чемпионату Европы, и он стал там вторым. Полтора года назад ко мне пришла Валерия Волик. Я позвонил ей в Краснодар узнать, как дела, она сказала, что испытывает большие проблемы со спиной, собирается ложиться на операцию. Я вызвал ее в Москву, нашел врачей, спину привели в порядок, и Лера стала тренироваться у меня в ЦСКА. Зимой прыгнула 4,50. Но потом у нее снова обострилась травма. Сейчас я, естественно, с тренерской практикой завязал. Получать нормальные деньги, тренируя всего двух спортсменов, невозможно. Брать еще людей - а где их брать? На чемпионат России в Саранск заявились всего пять шестовиков. Для того чтобы развитием вида спорта всерьез озадачились тренеры, которые умеют делать результат, надо платить им нормальную зарплату. А кто ее будет платить? Размер тренерской ставки зависит от результатов учеников на чемпионате страны. Если спортсмены в призерах, это 5 - 7 тысяч рублей за человека, когда речь идет не о Москве. Выходит, для того чтобы нормально жить, тренеру надо иметь в группе 20 человек такого уровня. А их нет. ЗАМКНУТЫЙ КРУГ ФЕОФАНОВОЙ - Простите за бестактный вопрос: сколько вы получали, работая старшим тренером сборной? - 17 500 рублей в месяц. - На что же жили? - Два последних года меня спонсировали друзья. - Не унизительно было брать у них деньги? - Унизительно. Поэтому я и пришел к выводу, что не хочу больше тратить свою жизнь на бессмысленную борьбу. Весь институт старших тренеров в нашем виде спорта полностью дискредитирован. Если мы говорим о том, что спортсмены, дающие результат, не нуждаются в сборах, которые проводит федерация, то возникает другой вопрос: а кто туда ездит? На кого расходуются деньги? Государство ведь выделяет на подготовку сборных сумасшедшие суммы. - Правильно ли я понимаю, что на Играх в Лондоне в прыжках с шестом нас ожидает провал? - С очень большой вероятностью. Как и в легкой атлетике в целом. С моей точки зрения, тех результатов, что в большинстве выигранных видов показали наши чемпионы Европы, на Играх может не хватить даже для того, чтобы в Лондоне попасть в финал. - А что вы можете сказать о перспективах Феофановой? - Заявлять, что Света сможет выиграть Олимпийские игры, было бы как минимум самонадеянным. Даже если в Лондоне не будет выступать Исинбаева. Света прыгает сейчас в свое удовольствие, и это на самом деле очень важно. Когда человек тренируется в удовольствие, у него, как правило, не бывает травм. У Светланы же сейчас все сложилось. И в тренировках, и в личной жизни. Она соревнуется для того, чтобы побеждать, а не для того, чтобы зарабатывать. Другое дело, что Света все-таки лимитирована в своих возможностях по сравнению с соперницами. Чтобы прыгать выше, нужно увеличивать скорость разбега. А это - большой объем спринтерской работы и, соответственно, большой риск получить травму. Замкнутый круг. - Свою собственную карьеру в прыжках с шестом вы считаете удавшейся - или есть что-то, что мешает так думать? - Конечно, есть. Упущенных возможностей было множество. Другое дело, что я ушел из спорта полностью опустошенным. Без каких бы то ни было вариантов продолжения карьеры. В 1997-м, когда мне уже исполнился 31 год, я очень тяжело травмировался. «Разорвался», как у нас говорят. Получил полный отрыв двуглавой мышцы бедра от седалищного бугра. И по большому счету простился со спортом. Как человек с медицинским образованием, я прекрасно понимал, что такая травма несовместима с высоким уровнем выступлений. Чуть позже начал помогать в тренировках младшему брату. Потом удовольствия ради начал прыгать с маленьким шестом. А ровно через год после травмы взял 5,66. И что-то снова всколыхнулось внутри до такой степени, что я пять лет еще выступал. Зачем - не знаю... - А работать по специальности - врачом-терапевтом - вам никогда не хотелось? - Когда я имел возможность это сделать, мне гораздо больше хотелось прыгать с шестом. А потом просто стало поздно. 2010 год |
Легкая атлетика - Спортсмены
