Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Этот год его жизни – как готовый сценарий для кино. Причем, подозреваю, не самого качественного. Слишком все банально, если говорить о сценарии художественном. Герой неожиданно ярко сверкает, пробиваясь в элиту. Затем следует год не самых примечательных выступлений, но уже сезон спустя спортсмен возвращается на прежние позиции. И проигрывает самый ответственный старт, оказавшись за пределами сборной.

Его все-таки после долгих интриг и скандалов берут в команду и вот тут-то он приходит в себя и начинает переть вперед, как бульдозер, сметая на своем пути все живое. А на Олимпийских играх с первой попытки берет чемпионскую высоту, наглядно объясняя соперникам, кто есть кто. Проигравшие рыдают, герой грызет золотую медаль, стоя на пьедестале. Занавес.

Ну, разве в жизни так бывает? Оказалось, что да. Более того, разыскивая координаты Сильнова в Москве я прекрасно понимала, почему хочу встретиться именно с с этим спортсменом. Слишком уж его олимпийская история напоминала мне мою собственную. Ту, что произошла в 1976-м. Я тогда тоже проиграла олимпийский отбор. И тоже в какой-то степени повезло: после того, как месяц спустя я с большим отрывом выиграла контрольные соревнования, тренерский совет решил отдать мне третью вакансию в олимпийской команде.

Уже потом, когда я вернулась из Монреаля с золотой медалью, никто, казалось, и не удивлялся этой победе. Даже плечи кое-кто расправлял при начальстве. Мол, ну мы-то знали, кого брать...

В пустом легкоатлетическом манеже Сильнов меньше всего походил на звезду. Как-то все было слишком буднично и невесело: осенняя хмарь за стеклами, нога в гипсовой лангетке. Подпрыгивающая, словно у раненой птицы, походка. Я уже знала, что каждый день Андрея в Москве начинается с процедур. Ими же и заканчивается: в конце сезона дал себя знать незначительно травмированный ахилл, вот врачи и настояли на том, чтобы предоставить ноге абсолютный покой. Хотя бы на пару недель.

И я была безумно благодарна спортсмену, что в этой круговерти не самых приятных занятий он нашел время на разговор.

- Что это было, Андрей? Я имею в виду вашу победу в Пекине. Безумное везение или, может быть, стечение обстоятельств?

- Понимаете, в чем дело... Сейчас можно называть и везением, и стечением обстоятельств – как угодно. По моим ощущениям этим летом все складывалось так, словно так и должно быть. Я и до чемпионата России был внутренне уверен, что могу прыгнуть, могу показать результат. В то же время что-то как бы сдерживало. Было чувство, что еще не время свою готовность показывать. И когда через неделю после отборочного чемпионата я прыгнул в Лондоне 2,38 - показал лучший результат сезона в мире – то воспринял это, как закономерность. После этого меня и взяли на Олимпиаду.

- Незадолго до Игр я читала интервью вашего тренера Евгения Загорулько, да и у вас, порой, проскакивали высказывания, что вы едете в Пекин за золотой медалью, потому что в сложившейся ситуации у вас нет другого выхода. Это действительно было так?

- В какой-то степени. Все было поставлено на кон.

- Но ведь это ощущение - что ты должен выиграть во чтобы то ни стало, - ужасно давит. Как вы с ним справлялись?

- Старался не зацикливаться на таких мыслях. В этом, считаю, и заключается мастерство спортсмена – собраться в нужный момент, отключиться от всего и показать результат. Именно результат. И не позволять себе задумываться о че-то лишнем.

- Что, даже с тренером не обсуждали, что после того, как вас взяли в команду, вы с ним кругом всем должны?

- Я привык полностью доверять Евгению Петровичу. Он был абсолютно уверен в том, что я могу прыгнуть. Да я и сам чувствовал это. Понимал, что мы сделали очень большую работу: все проведенные тесты говорили о том, что результат я могу показать хороший. Думаю, эта наша обоюдная уверенность и сыграла в Пекине свою роль.

- Загорулько - наверняка тренер непростой. Культовый, как принято считать. Вы с самого начала были уверены в том, что, если уж он взял вас в свою группу, это - гарантия успеха?

- Когда человек приходит на новое место, ему всегда нужно какое-то время, чтобы осмотреться. Так и я. Когда стал тренироваться у Евгения Петровича, мне прежде всего было нужно понять, что он за человек, чем мы будем с ним заниматься, как... Потом стал сравнивать нашу работу с тем, как работают другие спортсмены, в чем-то начал разбираться сам. И, как следствие, стал доверять тренеру все больше и больше.

- Вы не устаете друг от друга?

- Бывает. Хотя мы во многом похожи. И понимаем друг друга порой без слов. Даже по каким-то отдельным поступкам тренера вижу, правильно себя веду или нет.

- А вас хоть в какой-то степени волнует, что думают о вас коллеги?

- Я отдаю себе отчет в том, что любой чужой успех в большом спорте воспринимается неоднозначно. Но, считаю, что людей, которые помогают и поддерживают, всегда больше.

- Достаточно абстрактный ответ. Неужели никогда не приходилось чувствовать себя несправедливо задетым?

- Было, конечно. Просто об этом как-то говорить не приходилось. Я человек довольно простой, никогда ни перед кем не задирал нос. После того, как в 2006-м выиграл чемпионат Европы, один тренер, с которым мы были довольно хорошо знакомы – он сейчас работает с детьми в Шахтах – сказал: мол, Сильнов совсем зазнался. Ходит, ни с кем не здоровается.

Кто-то другой мог бы пропустить мимо ушей, а меня вот задело: у нас с этим человеком никогда не было никаких взаимных претензий или разногласий. К тому же я услышал все это не от него, а от каких-то совершенно посторонних людей. Понимаю сейчас, что это – мелочь, на которую просто не нужно было обращать внимания. Завистников еще много будет. Надо спокойно к этому относиться. Может быть, таким образом люди пытаются нейтрализовать какие-то свои комплексы, оправдать собственные неудачи?

- О чем вы думали перед выступлением в Пекине?

- О том, что если покажу свой лучший результат, то попаду в призеры.

- А были бы счастливы, если бы выиграли не золото, а серебро или бронзу?

- Наверное, в меньшей степени.

- Кстати, зачем вам понадобилось, уже выиграв, заявлять высоту 2.42? Чтобы привлечь к себе дополнительное внимание, или же всерьез намеревались этот рубеж взять?

- Трудно сказать. Когда я остаюсь в секторе один, у меня обычно получается показать лучший результат. А вот в Пекине... Наверное, не пришло время еще для такого прыжка.

- Для прыжковых дисциплин характерно выражение «поймать кураж». Каким образом достигается это состояние? И можно ли достичь его искуственно?

- Это приходит откуда-то изнутри, и очень трудно на самом деле объяснить, по каким законам приходит. Какие-то мысли в голове вдруг начинают складываться определенным образом, настрой своеобразный появляется, волнение. В этом, наверное, и заключается мастерство – поймать кураж в нужный момент и не перегореть при этом. Хотя в большой степени настрой зависит от физической формы.

- Волновались вы в Пекине сильно?

- Всеми силами настраивал себя на то, что это просто соревнования. Самые обычные. И надо просто показать результат.

- Вы сразу ощутили себя олимпийским чемпионом?

- До сих пор не ощущаю, даже не знаю почему. Наверное, что-то во мне изменилось. Но этого я тоже пока не чувствую. Каким был, таким вроде и остался. Да и вообще считаю, что человек всегда должен оставаться таким, каков он есть. И так же идти дальше, как шел до того, как достиг успеха.

- Каноист Максим Опалев, с которым я встречалась уже после его победы в Пекине, признался, что до сих пор задается вопросом: «Почему я? Почему этот титул выпал именно мне?» Вам приходили в голову подобные мысли? Или, может быть, олимпийскими чемпионами рождаются?

- Просто так в нашей жизни, безусловно, ничего не происходит. В то же время я склонен считать, что человек во многом делает свою судьбу сам. Если понимает, конечно, чего хочет добиться. Это и есть главное - определить, чего ты хочешь и, соответственно, что важнее, а от чего можно отказаться. Ну, а потом... Господь, наверное, видит эти усилия.

- Вы – верующий человек?

- Да. И верю, и в церковь хожу, и всегда благодарю Господа за то, что он мне дает возможность тренироваться, выступать, прославлять страну, если хотите.

- А жертвовать ради спорта приходилось многим?

- Вообще-то, приходилось. Не могу сказать, что чувствовал себя несчастным из-за этого, или завидовал тем, кто может жить, как хочет, развлекаться, как хочет. Случалось, конечно, что червячок внутри точит. Когда, к примеру, на тренировку идешь, а друзья по телефону звонят и рассказывают, как им сейчас хорошо отдыхать на природе, или на курорте каком. Не надо об этом думать чрезмерно, только и всего. Какой смысл думать, если не можешь себе это позволить?

- Я знаю множество людей, которые занимаются тем или иным видом спорта десятилетиями, не показывая никаких особенных результатов. Более того, не стремятся к ним. А соревнования рассматривают всего лишь как возможность куда-то поехать, потусоваться в кругу коллег.

- Я к спорту так не отношусь. Для меня результат имеет огромное значение. Особенно когда я выступаю за свою страну. Можете назвать это патриотизмом. Не хочу сказать, что я такой необыкновенный и выдающийся, и что с меня обязательно всем надо брать пример. Но мне кажется иногда, что если людей с таким отношением к спорту будет больше, наша страна только выиграет от этого. Если человек занимается каким-то делом, его надо делать честно, правильно и четко. Иначе зачем вообще этим заниматься?

Спорт в этом отношении не сильно от любого другого занятия отличается. Если человек умеет писать без ошибок, он будет получать за диктанты отличные оценки. Если я знаю технику и без ошибок выполняю все требования, то и результат обязательно будет.

- Что для вас первостепенно – место или результат?

- В каком смысле?

- Ну, скажем, были бы счастливы, прыгнуть в Пекине 2.42, но остаться при этом вторым?

- Хм... Нет, наверное. Но на этот вопрос невозможно ответить однозначно - многое зависит от обстоятельств. Однажды я прыгнул 2.30, но проиграл по попыткам. Там запутано все получилось: несколько человек показали одинаковый результат и для них устроили перепрыжку. подняли планку на 2.35, потом опустили на 2.31, но никто эту высоту не взял... Сам я занял в итоге четвертое место, но совершенно не был расстроен: в тот момент меня интересовал прежде всего результат. Хотя, конечно лучше, когда и результат достойный, и место первое.

- Вы азартный человек?

- Бывает, что важен принцип: стать первым. Независимо от того, о спорте идет речь, или нет.

- А могли бы проиграть за деньги?

- Нет. Потому что считаю это предательством. По отношению к себе в первую очередь. К людям, которые помогали делать результат. Ну а потом, сами посудите: ты взял деньги и намеренно проиграл. Допустим даже, что тебя убедили в том, что этих денег хватит, чтобы весь остаток жизни безбедно провести. Но будешь ли ты с этими деньгами счастлив и уверен в том, что они помогут тебе в будущем, а не сыграют совершенно противоположную роль? Не сломают жизнь? Когда ты выиграл честно, состояние души совсем иное, как мне кажется. Я так считаю.

- Однажды мне довелось разговаривать со священником, и я спросила его, как церковь относится к профессиональному спорту, суть которого очень многие видят в том, чтобы быть выше соперника. Ведь это не что иное, как проявление гордыни. А значит, смертный грех.

- И что батюшка вам на это ответил?

- Мне гораздо интереснее, что ответите вы.

- Мне кажется, что никакие титулы не оправдывают человеческого зазнайства. Да и проигрывать мы должны уметь достойно. Кому-то Господь дает победы и, думаю, тем самым он проверяет человека. Для чего тебе эта победа нужна, как ты ей распорядился, к чему это приведет... Мне мой батюшка всегда говорил: «Ты делаешь свое дело не для того, чтобы доказать, что ты лучше других, а во славу страны».

- Выиграв Олимпиаду вы стали для очень многих людей принципиальным соперником. Не знаю, успели вы это почувствовать, или нет, но наверняка почувствуете. А у вас когда-нибудь имелся такой соперник?

- Было, конечно. В юношеском возрасте, когда я тренировался в ростовской области. Не могу сказать, что я так относился к какому-то конкретному спортсмену. Их было несколько. Тех, кто старше. В этом и заключается смысл спорта, наверное. Стараться постоянно подниматься хоть чуточку выше, чем ты можешь.

- Вам приходилось выступать при публике, которая активно болеет против вас?

- Так было в той же Швеции когда я впервые выиграл чемпионат Европы. Вся Швеция ведь за Андерса Хольма болеет – особенно после того, как он Олимпийские игры в Афинах выиграл.

- Знакомая ситуация. Я на Олимпийских играх в Монреале тоже шведку обыграла. И, уже став журналистом, была крайне удивлена, когда много лет спустя на соревнованиях в Гетеборге случайно выяснилось, что благодаря той победе многие шведы помнят «эту русскую» до сих пор.

- Ну, тогда вы меня поймете. Тот чемпионат Европы стал для меня одним из первых крупных стартов, и было весьма непривычно: стадион забит полностью – болельщику упасть негде. Ор, топот, свист...

- Кстати, как вы относитесь к каким-то неблагоприятным для себя ситуациям?

- Мне они помогают. Сильнее мобилизуют. Надо ведь уметь собираться в любой ситуации. Именно уметь это делать.

- А тренер в таких ситуациях помочь может?

- Конечно. Но он далеко не на всех соревнованиях бывает рядом. Когда случаются неудачные выступления, нехватку тренера всегда ощущаешь. Начинаешь непроизвольно думать, что он что-нибудь наверняка подсказал бы, помог.

- Такое одиночество в секторе влияет на чувство ответственности?

- Конечно. Если ты остаешься один на один со всеми своими ошибками, сомнениями, проблемами, то и настраиваешься на выступление иначе.

- После Пекина у вас было уже несколько стартов. Титул не давит?

- Я изначально знал, что эти старты будут. И настраивал себя соответственным образом, независимо от того, как все сложится на Играх. То есть на то, чтобы показать максимально возможный результат, а не просто приехать и неважно как выступить. Естественно в ранге чемпиона я должен поддерживать определенный уровень. Не давать себе спуску, не думать ни о каких своих заслугах и титулах.

- Какой период подготовки в Играм сейчас вспоминается, как наиболее тяжелый?

- Месяца за два до чемпионата России. В начале сезона у нас всегда идет базовая работа, достаточно разнообразная. Бег, штанга... Это тоже тяжело. В том же Кисловодске, пока организм не привык к высоте, банально не хватает кислорода. Бегать кроссы – сплошное мучение. Но ближе к соревнованиям, когда нагрузки становятся более специальными и направлены непосредственно на результат, от них устает уже не тело, а голова. Сильно.

- Не было желания пропустить после Игр хотя бы полгода, как это решили сделать многие ваши коллеги по сборной? Отдохнуть как следует, вообще выбросить прыжки из головы?

- А зачем? Отдыхать, ничего не делая, – неправильно. Поддерживать форму необходимо всегда.

- Это тренер так говорит?

- Ну, да. Такие вопросы, считаю, вообще всегда надо согласовывать с тренером. Тем более, если ты ему доверяешь. Резко снижать нагрузки вредно, к тому же. Для меня, по крайней мере.

- Вокруг вас много людей, чье мнение для вас по-настоящему важно?

- А то, что о вас пишут, вы читаете?

- Выборочно. У нас ведь как получается? Кто-то что-то услышал, рассказал другому, начинают накручиваться какие-то подробности. В результате столько нового о себе узнаешь... Но я спокойно к таким вещам отношусь: пусть это останется на совести тех, кто пишет.

- После победы в Пекине вы сказали, что прекрасно понимаете цену своей популярности. Что скоро все и думать забудут о вашем существовании. Почему так считаете, если не секрет?

- Я же смотрю по сторонам. И понимаю прекрасно, что в нашей стране есть очень много олимпийских чемпионов, о которых вообще не помнят. В историю вроде человек вписан, а...

- А вам хотелось бы продолжать оставаться на виду?

- На этот вопрос мне трудно ответить. Наверное, многое будет зависеть от того, чем я буду заниматься, когда закончу карьеру. Но я пока не готов ее заканчивать. Нужно показывать результат, пока есть такая возможность. Нужно психологически настроить себя на ту жизнь, которая будет после. Ведь той же тренерской работе придется отдавать не меньше сил и нервов, чем я отдаю, как спортсмен.

- Означают ли ваши слова, что вы видите себя в роли тренера?

- А почему нет?

- Даже за те деньги, которые сейчас у нас в стране платят людям этой профессии?

- Но ведь деньги – не главное.

- Это вы сейчас так думаете – как состоятельный человек.

- Был период, когда у меня не было даже шиповок. Мой старший брат тоже занимался спортом, и я тренировался в его трусах, его майке. Но как-то выкручивались. На самом деле я очень благодарен маме и отцу, что они мне в этом помогали и всегда поддерживали. Понимали, что для меня это серьезно.

- Вы любите прыгать? Или прыжки в высоту - это просто занятие, которое нравится потому, что позволяет становиться первым?

- Наверное, это взаимосвязано. Если человек не любит то, чем занимается, вряд ли у него получится чего-то достичь.