|
|
|
|
|
|||
Она молчала почти два года, отправляя в черный список особо назойливых журналистов. Эти два года вместили в себя дисквалификацию и аннулирование олимпийской бронзы Пекина спустя восемь лет после того, как та медаль была завоевана. 30 июня дисквалификация спортсменки истекла, но выяснилось, что Чичерова не может принимать участие в соревнованиях до тех пор, пока не погасит финансовую задолженность перед Международной ассоциацией легкоатлетических федераций (IAAF). В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской олимпийская чемпионка рассказала, зачем продолжает тренироваться, какую высоту мечтает взять, и насколько считает реальным свое возвращение в большой спорт. - Аня, знаю, как сильно вы ждали, того момента, когда сможете вернуться, но, получается, не все так просто? - Как раз более чем просто: «Верните деньги, будете выступать». Сейчас ситуация такова: мое нарушение датировано 2008-м, и дисквалификация наложилась на два последующие года, в течении которых я продолжала выступать. За сами Олимпийские игры я никаких денег не должна, поскольку за эти результаты никакие международные организации ничего не платят, но кроме Игр был чемпионат мира-2009 в Берлине, где я была второй, были финалы Гран-при, ряд коммерческих соревнований. И сейчас, соответственно, нужно погасить все задолженности по тому списку, что я получила от IAAF. Сначала я, честно говоря, вообще не понимала, как вести диалог с федерацией, - в том числе и потому, что никто не торопился отвечать на мои вопросы. Плюс все сильно осложняется тем, что под санкции попала вся российская федерация легкой атлетики, и нет никакой гарантии, что я вообще когда-либо выйду на соревнования международного уровня. Собственно, возвращая деньги, я всего лишь выкраиваю для себя возможность выступать на «домашних» соревнованиях, поскольку сейчас, пока не погашены задолженности по дисквалификации, выступать во «внутренних» турнирах тоже не имею права – об этом IAAF известила меня дополнительно. Все осложнялось тем, что финансовыми вопросами всех выступлений до того, как случилась дисквалификация, занимался мой менеджер, ему же на счет приходили все деньги. Никаких контактов организаторов тех или иных соревнований у меня не было вообще, поэтому урегулировать все самостоятельно оказалось очень и очень непросто: я не знала, кому писать, с кем общаться. - Почему всем этим не мог заниматься ваш бывший менеджер? - Мог, но его «активность» оказалась безрезультатной. В связи с тем, что времени уже почти не оставалось, я была вынуждена обратиться к Павлу Воронкову, который работает со многими спортсменами, и только благодаря его помощи дело сдвинулось с мертвой точки – удалось урегулировать ту часть вопроса, которая касалась коммерческих соревнований. - Я правильно понимаю, что возвращать призовые вы должны не IAAF, а оргкомитетам всех перечисленных турниров? - Да, таковы условия Международной федерации. В IAAF я должна предоставить бумагу от каждого из оргкомитетов, что ко мне у них нет претензий финансового порядка. - Выполнить все эти условия для вас реально? - Если бы от меня потребовали стопроцентно выплатить все суммы призовых, это было бы совершенно неподъемно. Но в этом вопросе ситуация сложилась в мою пользу: многие директоры соревнований пошли навстречу и прислали письменные уведомления, что не имеют ко мне претензий. Это целиком и полностью заслуга Воронкова. Все эти письма я уже отправила в международную федерацию легкой атлетики, но на сегодняшний день никакого ответа пока не получила. Соответственно останется компенсировать только те призовые, что я получала непосредственно от IAAF за чемпионат мира в Берлине и два финала Гран-при. Скажу честно, денег, чтобы погасить эту задолженность одномоментно, у меня пока в полном объеме нет, но есть надежда, что мне предоставят возможность рассрочки – такая опция в правилах IAAF существует. Как быстро я сумею получить ответ на этот вопрос, пока не знаю: дальнейшая ситуация уже никак от меня не зависит. - Слушаю вас, и не понимаю: что заставляет вас продолжать эту борьбу? Вы – олимпийская чемпионка. Золотую медаль лондонских Игр у вас никто не отнимает. Не проще ли было плюнуть на все и закончить прыгать? - Не могу это объяснить. Сама не раз думала: «Зачем?» Я столько лет отдала прыжкам в высоту и ради чего? Чтобы на излете карьеры понять, что никакого «мы» в спорте не существует? «Мы» - это когда речь идет о чьей-то зарплате, чьих-то процентах. Но стоит возникнуть реальным проблемам, становится очевидно, что каждый сам за себя. Просто несмотря на все разочарования, которых за два года было много, меня все равно влечет обратно в спорт. Я хочу этого. Без спорта мне просто скучно. И прыгать – это по-прежнему большое удовольствие. Просто, когда меня в тысячный раз спрашивают, зачем мне все это, я начинаю думать: а надо ли вообще это объяснять? Зачем люди пишут статьи? Зачем актеры играют на сцене? Да потому что им это нравится! - Одного только не могу понять: если вы наказаны за нарушение, случившееся в 2008-м, почему попали под фактически повторную дисквалификацию в 2016-м? - Это действительно странно, поскольку получается двойным наказанием, но таковы правила IAAF, согласно которым двухлетняя дисквалификация начала отсчитываться с момента перепроверки пекинских проб. То есть с 2016 года. Просто продолжать оспаривать ситуацию в судах после того, как была отклонена поданная апелляция, у меня уже не было финансовой возможности. Так что не оставалось никакого другого выхода кроме как принять ситуацию. - Вы сейчас по-прежнему тренируетесь у Евгения Загорулько? - Нет. С того момента, как случилась вся эта история, мы с Евгением Петровичем даже не общаемся. Я работаю с Владимиром Плехановым – тем самым специалистом, который в свое время тренировал Иоланду Чен. - Разрыв отношений с прежним тренером произошел по вашей инициативе? - Да. Мне казалось, что после десяти с лишним лет совместной работы я могла рассчитывать несколько не другую реакцию. На элементарную человеческую поддержку, а не на заявления, что во всем случившемся виновата только я сама. - Вы не согласны с такой формулировкой? - Я виновата прежде всего в том, что была слишком наивна и слишком доверчива по отношению к людям, в окружении которых находилась. Но это всего лишь мои личные ощущения. В целом же, безусловно, виновата только я: ответственность за собственный организм несу я, таковы правила, и раз запрещенный препарат был обнаружен в моем организме, значит, разруливать последствия я тоже должна самостоятельно. Просто я не была готова к тому, что в определенный момент окажусь со своими проблемами абсолютно одна. Не понимала даже элементарных вещей: с чего начинать, где искать адвоката. Взять даже ситуацию с возвратом денег: это ведь не просто суммы, которые я положила себе в карман? За все призовые были выплачены налоги, после чего деньги распределялись между людьми, с которыми я работала. Но стоило мне поинтересоваться тем, готовы ли эти люди как-то помочь мне эти деньги вернуть, я услышала: «Ну, Аня, это перебор…» - Представляю, как это больно. - На самом деле нет. Даже смешно. А больно было только сначала. Когда понимаешь, что ты никому не нужен. Когда в спешном порядке над входом в манеж снимают плакаты, на которых еще вчера ты покорял олимпийскую высоту. Когда за два года человек, рядом с которым ты был двадцать лет, не считает нужным даже позвонить и поинтересоваться, как дела. А сейчас – чего расстраиваться-то? Все давно в прошлом. - За вашими нынешними тренировками стоит только удовольствие, или и мотивация тоже? И можно ли сравнить то, как вы внутренне настроены сейчас с тем состоянием, которое было до того, как вы стали олимпийской чемпионкой в Лондоне? - Мотивация конечно же есть. Кто знает, может быть мне выпадет шанс выступить на Играх в Токио? Но биться за то, чтобы этот шанс получить, надо сейчас. Если сейчас я не разрешу все вопросы, связанные с возвращением, потом может оказаться просто поздно. Если же сравнивать ощущения… Это сложно. Перед Играми в Лондоне я, можно сказать, запрыгнула в последний вагон уже уходящего поезда – сражалась за золото не на жизнь, а насмерть, понимая, что в силу возраста мне может вообще не представиться еще одна возможность поехать на Олимпиаду и получить возможность бороться за награду, о которой мечтает каждый спортсмен. И была безумно счастлива, что мне тогда удалось реализовать эту возможность и выдержать тот бой. Ощущений, что снова нужно драться за результат, у меня пока нет, но это нормально. Для этого еще не пришло время. Но использовать свой шанс, если такая возможность мне представится, я, безусловно, хочу очень сильно. - За последние пару лет мне доводилось разговаривать со многими спортсменами, прошедшими через дисквалификацию. Все они говорят примерно то же, что сказали вы: были слишком доверчивы. Но разве спортсмен, работая в достаточно большом коллективе, способен проконтролировать все нюансы своей подготовки? - Нет, конечно. Как и любой нормальный человек вне спорта. Это нужно быть настолько бдительным, на это уйдет столько сил… Мы ведь говорим о долгом пути. Атлет никогда не приходит в спорт предусмотрительным, мудрым, со всех сторон побитым жизнью и соответственно, имеющим большой багаж собственного опыта. Он кому-то доверяет, на кого-то полагается, и главное, даже не задумывается о том, что его мир может быть полон какой угодно человеческой подлости. Невозможно предугадать, с чем и когда столкнешься. А как работать с людьми, если ты им не доверяешь? Как вообще жить в атмосфере всеобщего недоверия? Получается замкнутый круг: для того, чтобы добиться результата, ты должен целиком и полностью положиться на тех, кто знает, как этого результата добиться, доверять тренеру, как господу богу. Только тогда получается что-то грандиозное. - Вы хотя бы приблизительно планируете дату первого возможного старта? - Если вопрос с моим допуском решится в ближайшее время, хотелось бы выступить на чемпионате России в Казани, который пройдет с 19 по 22 июля. - На какой результат по вашим ощущениям вы готовы? - Это сложный вопрос. Во-всяком случая точно не скажу, что готова, мол, на 2.10, а мне не дают выступать. На тренировках все получалось довольно неплохо, но как все это будет в условиях соревнований при том, что два года я вообще не соревновалась, я, разумеется, не знаю. Конечно хотелось бы выйти и взять два метра. Собственно, возвращаясь к вопросу, почему я захотела пойти дальше: потому что есть ощущение, что я еще способна что-то сделать. В целом, наверное, буду рада любому результату. Просто рассуждать об этом пока рано - надо дождаться допуска. Что могу сказать точно, что сделаю все, что от меня зависит. А дальше посмотрим. - Когда я готовилась к интервью с вами, у меня сложилось ощущение, что в последние два года вы намеренно избегали общения с журналистами, это так? - С одной стороны, моей жизнью никто особо не интересовался - интерес был связан разве что с судами. С другой, я сама не слишком была настроена кому-то что-то рассказывать. Зачем? - Это правда, что в вашем телефоне существует черный список для журналистов? - Да, такой момент был Я просто устала выслушивать в тысячный раз одни и те же вопросы. Понимаю, что большинству журналистов нужен какой-то скандал. Это ведь очень чувствуется, когда человек о чем-то спрашивает, но на самом деле твои переживания вообще ему не важны. Интересуют только «горячие пирожки». На мой взгляд, свой спортивный долг перед журналистами я исправно выполняла на протяжении всей своей карьеры – здесь меня упрекнуть трудно. - Как много вы сейчас тренируетесь? - Не по два раза в день – в этом в моем возрасте просто нет необходимости. Сейчас с тренировками стало значительно проще: после того, как истек срок дисквалификации, я получила возможность снова заниматься на всех доступных тренировочных площадках. - А как выходили из положения до этого? - По-разному. Было сложно, поскольку по условиям наказания я не имела права появляться там, где тренируются какие-то другие спортсмены. Работала на детской спортивной площадке в парке возле дома. - Подождите, вы хотите сказать, что на площадке в парке можно найти яму для прыжков в высоту? - Нет, конечно. Яма для прыжков была доступна только в ЦСКА. Поэтому приходилось находить выходы, компенсировать недостаток технических тренировок чем-то еще. К счастью, и это уже в прошлом. Хотя, признаться, до сих пор иногда, оглядываясь назад, думаю: может быть действительно стоило хладнокровно прекратить все это сразу? Не судиться, не трепать себе нервы… - И до сих пор жили бы с мыслью, что вас сломали? - Это и заставляло продолжать бороться. Пусть у меня что-то не получится, но я точно не буду ни о чем жалеть и терзаться мыслью, что не старалась использовать свой шанс. 2018 год
|
Легкая атлетика - Спортсмены
