Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Вживаться в роль завзятого бабника и максимально достоверно её играть было достаточно комфортно. Об этом в интервью RT заявил фигурист Тимур Бабаев-Смирнов, выступающий в танцах на льду с Варварой Ждановой. При этом он добавил, что в обычной жизни достаточно скромен и зажигает исключительно на публике. Его партнёрша, в свою очередь, поделилась тем, какие мысли её посещали во время травмы, рассказала, зачем всегда возит запас колготок на соревнования, и объяснила, почему восхищалась Габриэлой Пападакис.

— Я видела вас на тренировке и не сказала бы, что на фоне других дуэтов глаз сразу выхватывает вас с Варей. А вот в соревнованиях словно какая-то кнопка включается — в какой бы разминке вы ни катались, все смотрят только на вас. Как вы это делаете?

Т.Б-С: — Не знаю, как правильно это описать, но что-то действительно включается. Появляется внутренний драйв, азарт. Большой стадион, зрители поддерживают, внутри всё начинает гореть. Чувствуешь, что готов горы свернуть.

— Это всегда так было или приходилось учиться выступать на публике?

Т.Б-С: — У меня так было всегда. Маленьким на табуретке стишки читал, танцевал, устраивал дома танцевальные шоу родителям. На прогулке мог остановиться посреди улицы и начать рассказывать прохожим стих, который в голову пришел.

— Своим катанием вы производите впечатление человека, который танцует постоянно. Утром, днём, вечером, в перерыве между тренировками, в выходной день…

Т.Б-С: — Я действительно очень люблю танцевать. Когда мне было семь или восемь лет, пошел заниматься в танцевальную студию в Санкт-Петербурге. Занимался там четыре года — сразу понял, что это — моё.

— В моё время занятия в танцевальных студиях начинались с изучения таких «обязательных» танцев, как русский лирический, полька, мазурка. Что танцевали вы?

Т.Б-С: — Более современные направления: хип-хоп, все его разновидности. Бальные танцы тоже имели место, но это было больше связано с фигурным катанием, входило в нашу программу подготовки. Просто сейчас появилось такое количество всевозможных направлений, что все не перечислить.

— Но ведь для того, чтобы освоить на льду вог или вакинг, нужно уметь досконально понимать танец, учиться технике. Такая возможность у вас есть?

Т.Б-С: — Конкретно сейчас я нигде не занимаюсь, танцую дома перед зеркалом, пытаюсь своим телом выделять в музыке какие-то акценты какие-то ритмы. Плюс — у нас проводятся занятия с группой на катке три раза в неделю. Мы танцуем, учим разные комбинации, отрабатываем базовые движения. Учимся чувствовать музыку, одним словом.

— Мне кажется, ваши танцевальные ролики имели бы не меньший успех в ТикТоке, нежели танцы Влада Дикиджи.

Т.Б-С: — Пока еще я к такому не пришел.

— Тогда вопрос к вашей партнёрше. Варя, вы танцуете?

В.Ж: — Да, но мне больше нравятся классические направления. Люблю хореографию, балет, медленные лирические танцы. В этом мы с Тимуром чуть-чуть разные. Даже когда в ходе занятий начинаем отрабатывать какую-то новую связку, у нас постоянно расходятся мнения: мне нравится то, что не нравится Тимуру, а ему нравится то, что у меня не получается.

— Как же вы столько лет находите общий язык на льду?

В.Ж: — Почему-то на льду никаких разногласий не чувствуется. Встаем, беремся за руки, и начинаем понимать друг друга с полувзгляда.

— Кто у вас в паре главный?

В.Ж: — Мне кажется, Тимур. По крайней мере, я всегда стараюсь к нему прислушиваться.

Т.Б-С: — На льду мы оба стараемся найти какой-то компромисс. Понятно, что тренировка процесс непростой, существуют эмоции, кто-то может злиться, обижаться, поэтому важно уметь это спокойно обсуждать и находить какие-то взаимовыгодные решения, чтобы не оставалось никаких затаённых обид.

— Варя, сколько времени вы не катались в прошлом сезоне?

В.Ж: — Восемь месяцев вообще не выходила на лед.

— Мне известны подробности вашей травмы, но не знаю, насколько вы сами готовы о ней рассказывать.

В.Ж: — Не хотелось бы. Я, как говорится, перелистнула эту страницу, забыла её и не испытываю желания к этому возвращаться.

— Не боялись, что за это время Тимура могут увести?

В.Ж: — Боялась. Если честно, я ему прямо очень благодарна за то, что он меня дождался. Это очень тяжело — ждать. Особенно когда твоему партнёру вообще не дают гарантий, что он снова сможет кататься. Думаю, это сильно на Тимура давило. Точно так же я благодарна нашим тренерам за то, что они верили в моё возвращение и ждали, когда я снова выйду на лёд.

— Тимур, а чем занимались вы всё то время, что Варя лечилась?

Т.Б-С: — Улучшал навыки скольжения, катался в утяжелителях, с парашютом. Чем больше ты катаешься с утяжелителями или дополнительным сопротивлением, нарабатывая более высокую скорость, тем потом легче работать в паре.

— Снял отягощения — и полетел?

Т.Б-С: — Ну, примерно так. Кроме этого я отрабатывал сложные повороты, разные блоки на одной ноге, разные серии твизлов. Выучил янки-польку, Золотой вальс, причём не только свою партию, но и партию партнёрши. Интересно, что, когда Варя вернулась, у нас вообще не было ощущения долгого перерыва. Со своей стороны я точно его не ощутил.

В.Ж: — Тяжелее в этом плане было мне. Нога провела слишком много времени в статичном состоянии, сначала в гипсе, потом в лангетке. Когда её сняли, я долго восстанавливала голеностоп делала много упражнений с резиной, закачивала сустав, стоя на правой ноге, чтобы она побыстрее укрепилась, и я начала полноценно чувствовать её на льду. Первое время с этим были проблемы.

— Приходилось предпринимать усилия, чтобы не набрать вес за время паузы в тренировках?

В.Ж: — Не могу сказать, что это было проблемой, но я очень слежу за этим. У меня разработан определенный рацион питания, определенное количество калорий в день, от которого уже третий год я стараюсь не отходить.

— Сами пришли к такому режиму, или это рекомендовали специалисты?

В.Ж: — Больше, наверное, сама. Хочется хорошо выглядеть на льду, мне вообще важно, чтобы я себе нравилась. Так было даже в детстве: в отношении внешнего вида у меня к себе всегда было больше претензий, чем у других девочек. Вот и сейчас, если я себе в зеркале не нравлюсь, это сразу отражается на настроении. А кроме того, один из приоритетов всегда заключался в том, чтобы Тимуру было удобно и легко со мной работать. Иногда мне кажется, что даже мой нынешний вес — это много.

Т.Б-С: — Я не согласен.

В.Ж: — Это не отменяет того, что, работая в поддержках, партнёр держит не только свой вес, но и мой тоже. Это его колени, его спина. И если Тимур когда-нибудь скажет, что...

Т.Б-С: — Не скажу.

— Тимур, в обеих танцах этого сезона у вас, по большому счету, образ один — завзятого бабника. Насколько эта роль для вас комфортна?

Т.Б-С: — У меня как-то получается разграничивать. В обычной жизни я достаточно скромный человек, а на льду просто есть определенный образ, в который я вживаюсь и стараюсь максимально достоверно его передать.

В.Ж: — На самом деле Тимур очень хороший актер. Он способен примерить на себя любой характер и отыграть его, как никто другой.

— Есть ли в мечтах какой-то образ, который невероятно хочется воплотить?

Т.Б-С: — Сейчас точно нет. В голове только Казанова, Казанова, Казанова.

— Почему не Паратов?

Т.Б-С: — Ритм-танец всё-таки важнее. Впечатление, как ни крути, создаётся по первому выступлению. А кроме того, «Жестокий романс» программа гораздо более накатанная.

— Влад Дикиджи как-то признался, что испытывает определенные проблемы с тем, чтобы переложить на лёд те танцевальные движения, которые прекрасно делает перед камерой. В чем сложность?

Т.Б-С: — На полу и на льду ты немножечко по-разному ощущаешь свое тело. Скольжение вообще не очень позволяет делать ногами мелкие движения. На полу больше опоры, ты спокойно стоишь на всей стопе, на льду же надо показывать рёбра, вес на лезвие распределяется чуть по-другому. Но на самом деле всё это — вопрос тренировок.

— Танцы в отличие от всех остальных дисциплин крайне консервативны в продвижении наверх. Думаете ли вы о том, что карьеры может не хватить, чтобы дойти до самого верха?

Т.Б-С: — Конечно, такая мысль присутствует, и, конечно, нам хочется подняться как можно выше.

В.Ж:— Сейчас мы пока ещё как бы ищем себя. Пытаемся найти что-то такое, что позволит стать парой, которую все узнают.

— По-моему, вам уже это удалось.

Т.Б-С: — Вот мы и продолжаем работать в этом направлении. Чтобы программы из года в год становились ярче, интереснее, чтобы росли результаты. Спорт для нас по любому на первом месте. Потом уже идут разнообразные шоу и всё остальное.

— Из тех иностранных дуэтов, которые катаются сейчас, свои фавориты у вас есть?

Т.Б-С: — Для меня это Гийом (Сизерон). По работе конька я бы его вообще отдельно выделил, без партнерши, хотя Лоранс (Фурнье-Бодри) тоже очень технична. Не помню точно, в каком сезоне произвольная программа у Гийома и Габриэлы Пападакис была поставлена под речитатив. Она очень запала мне в душу, наверное, самая любимая в танцах на льду из всех постановок, что я видел. Сейчас мне кажется, катание стало у Сизерона еще более рёберным и быстрым.

В.Ж: — А для меня образец партнёрши — это Габриэла Пападакис. Когда они с Гийомом катались вместе, были невероятно техничны.

— Ехать быстро — это в танцах показатель класса?

Т.Б-С: — Сама по себе скорость мало что определяет. А вот ехать быстро и при этом рёберно — действительно показатель. С другой стороны, бывают постановки, в которых скорость не то, чтобы мешает, но не играет такой большой роли. Иногда сама музыка предполагает более медленное катание, в котором один элемент как бы вытекает из другого. Смотришь порой, видишь, как у людей работает верх тела, как органично сплетены движения, как всё это делается синхронно, в унисон, и тебе вообще не бросается в глаза, что скорости не хватает. Хотя бывают программы, где прямо хочется, чтобы спортсмены ехали быстрее.

В.Ж: — Делать шаги более медленно намного легче и удобней. А вот сделать их на скорости, с таким же ребром, с таким же завалом конька, это намного сложнее, но и намного эффектнее. Такое катание сразу воспринимается, как другой уровень.

— Кто в вашем коллективе отвечает за выбор музыки?

Т.Б-С: — Нам обычно дают послушать то, что уже выбрали тренеры, и уже не первый раз мы с этим выбором соглашаемся и случается стопроцентное попадание. Я уже рассказывал, как получилось в этом сезоне с «Казановой». Нам просто включили песню Валерия Леонтьева на льду, когда мы разминались. И я начал танцевать. Было хорошее настроение, хотелось подвигаться, а в итоге получился ритм-танец.

— Вы с Варей когда-нибудь пробовали катать классику?

Т.Б-С: — Нет.

— А смогли бы?

Т.Б-С: — Думаю, да.

В.Ж: — В этом случае, мне кажется, у нас всё равно была бы какая-то история, какой-то образ. Мы вообще во всех программах стараемся придумать сюжет, показать его развитие.

— Кстати, у меня чисто женский вопрос. Сейчас в танцах на льду в обиход вошли разнообразные слайдинги, провозки по льду. Что происходит при этом с колготками?

В.Ж: — Ох… Каждое соревнование — это новые колготки. И даже не одна пара.

Т.Б-С: — Помню, перед каким-то турниром мы обсуждали, что нужно не забыть взять с собой, и Варя говорит: надо купить одни колготки, другие колготки, третьи, ещё какие-то... Так что, да, тема с колготками у нас очень болезненная.

— В этом сезоне вы собой довольны?

В.Ж: — Скорее да, чем нет, если учитывать, что мы вернулись после очень большого перерыва. Но в достаточно хорошем качестве, как мне кажется. Конечно, еще есть много над чем работать.

Т.Б-С: — Есть где прибавлять, есть куда расти, но мне кажется, так будет всегда. Главное, что мы снова выступаем.

— Обе ваши нынешние постановки выгодно отличаются тем, что в них вообще не видно, насколько тяжёлая работа стоит за кадром и какой ценой достигается танцевальная лёгкость. Бывают ситуации, когда вы начинаете думать не об образах, а о том, чтобы банально доехать программу до конца?

В.Ж: — Мне кажется такое было в самых-самых первых прокатах, когда мы ещё не успели наработать достаточную физическую форму. Вот тогда было действительно тяжело. Сейчас же мы просто кайфуем в этих программах. И ту, и другую безумно любим, это реальное удовольствие катать их на публике.

Т.Б-С: — Очень важно, чтобы музыка и программа нравились спортсмену. Когда такое попадание происходит, то даже к концу сезона от программы не устаешь. Получаешь удовольствие от музыки, от образа, и вообще не возникает ощущения, что выполняешь тяжелую работу, смотришь на секундомер и мечтаешь только о том, чтобы музыка быстрее закончилась.

— В каком из новогодних спектаклей вас стоит ждать после чемпионата России?

Т.Б-С: — Я буду готовиться к защите диплома.

— Хотите сказать, что никаких шоу вообще не будет?

В.Ж: — Мы пока ничего не планировали и даже не задумывались об этом, честно говоря.

Т.Б-С: — Нас с Варей приглашали в шоу в сезоне, когда у Ильи Авербуха вышел мюзикл «Корова на льду», но мы отказались. Посчитали, что это пойдёт в ущерб тренировочному процессу. Но так получилось, что прошлый сезон мы завершили досрочно, а в этом пока столько работы на льду, что как-то совсем не до шоу.

— А если на секундочку представить, что вас одновременно позовут в свои шоу Илья Авербух, Татьяна Навка Евгений Плющенко, Этери Тутберидзе, в чью пользу будет сделан выбор?

В.Ж: — Все эти шоу по-своему интересны и очень разные. Так что выбор был бы невероятно сложным. С точки зрения спорта конечно же интереснее выступать в таких мероприятиях, как у Этери Георгиевны, где есть возможность катать программы со всеми элементами. Но мне хотелось бы когда-нибудь поучаствовать в чём-то костюмированном. Попробовать что-то совершенно новое, вжиться в какой-то неожиданный образ.

— Сказочный, или драматический?

Т.Б-С: — Скорее, драматический. Этому больше веришь. К тому же такой образ гораздо сильнее откликается в восприятии зрителей. Они реально перестают воспринимать спектакль, как шоу, начинают сопереживать героям, как будто бы проживают их собственную жизнь. А сказка — она и есть сказка.